Ярополк - стр. 11

Посмотрел Баян на золотой плуг, испугался.

– Мне сил не хватит, чтоб в землю его погрузить.

– Плуг острей меча… Какая выйдет пахота, таков ты сам, такова судьба твоя.

Жрецы подняли плуг, вонзили в землю, показали Баяну, как надо с ним управляться.

За сохой Баян ходил на своем поле. Дедушке помогал. Но плуг, да еще золотой, – видел впервые. И ведь не поле надо было взрезать, а матерую землю, не ведавшую орудий землепашцев.

Велес[3] ли был милостив, дедушка ли Род пособил, но плуг – чудо из чудес – земельку резал без натуги. Да и лошадь была – Микуле Селяниновичу впору на такой пахать.

Баян, однако, не жадничал. Десяток сажен прошел, остановил буланого. Конь еще и не разогрелся, но растратить силы можно скорехонько. Налегать же на плуг, держать его в руках – не на звезды смотреть. Глазницы потом залило.

Конь на частые остановки сначала фыркал, но потом, отдыхая, благодарно обнюхал своего пахаря. Не торопились, а ушли далеко.

В полдень Баян накормил коня, напоил и сам хлебца отщипнул да молочка похлебал.

Склонилось солнце, только до захода еще пахать и пахать, а конь уж спотыкается. Надрал Баян клеверу охапку, отдал коню хлеб, отдал ему соль, молоком попотчевал. Сам подкрепился луковицей. Горько, а все ведь пища.

Изнемогал Баян, налегая на плуг, уходила земля из-под ног могучего коня, копыта проскальзывали, немочь прогибала спину, опали сытые бока.

Солнце уже, как ягода малина. Низехонько. А сколько надо напахать, чего ради – неведомо. Дал Баян еще одну передышку изнемогшему коню. Сам навалился на плужок, сил нет пот отереть с глаз.

Смотрит, еще один пахарь орет, небесный. Был тот пахарь облаком, и конь его был облако, и плуг. Орали они саму, знать, Вселенную.

Поднял небесный пахарь длань, приставил к очам, поглядел на отрока нахмурясь.

– Гей! – крикнул Баян коню. – Гей! Поднатужимся. Солнце уже земли коснулось.

И пошел конь, пошел, засвистела трава разорванная, захрустели корни, будто кости, задышал пласт перевернутый.

– Гей! Гей! Коняшка! Скоком скачи да на солнце, гляди, не наехай!

И тянули, тянули борозду до последней искры на краю земли.

А как погасла, так и стали.

Упасть на траву и то мочи нет. Дышит конь боками, а с боков – пена.

На борозду Баян даже не поглядел. Не повернул головы, трудом утомленный.

Тут и жрецы пожаловали. Подивились Баяновой борозде. За край небес увел.

– Потемнела твоя белая рубаха, – сказал Благомир отроку. – То тебе не упрек – душа белее стала. Ныне открылось нам: ты, Баян, внук Велеса. Велесовым премудростям будешь учиться.

Спал в ту ночь Баян вместе с ребятами. Но даже словечком с ними не перекинулся. Лег – и заснул. Наработался.