Ярополк - стр. 13

Баян покраснел.

– Не знаю.

– Никто того не знает, – успокоил отрока велимудрый жрец. – Но много или мало?

Баян призадумался.

– Вслух – не много, а про себя много!

– Про себя много! – порадовался ответу старец. – А как ты думаешь, велика ли сила слова?

Баян нахмурился.

– Если складно говорить – велика.

Глаза Благомира стали вдруг колючими.

– Да в чем же сила складных слов? О каких словах баешь, о прибаутках, что ли?

Отрок потупил голову.

– Ты говори, говори, мне лепо тебя слушать! – ободрил Благомир.

– Не знаю я ничего, – сдерживая слезы, пролепетал Баян.

Жрец не торопил, но ответа ждал.

– Когда праздники бывают… Одни запоют, а другие в пляс…

Благомир просиял.

– Знать не знаешь, а догадка твоя многого стоит. – И вдруг охнул: – Волк!

Баян кинулся к старцу, прижался.

Благомир обнял мальчонку, приласкал.

– Напугал я тебя. Ты уж помилуй меня. Видишь – слово пострашнее волка. А можно ведь иначе сказать: волк! Не страшно?

– Не страшно.

– А хотелось взять дубину и бежать бить серого?

– Хотелось.

– Вот и запомни: слово может все.

– Все? – повторил Баян, но от жреца не укрылось сомнение и вопрос в голосе.

Они шли все дальше и дальше, лес стоял тесно, было сумрачно.

– Смотри! – показал жрец на дерево.

– Сова, – прошептал Баян.

– Филин.

Глаза у Благомира расширились, сказал он что-то непонятное, свистящим шепотом, но филин рухнул с дерева, как мешок, и только уж на земле забился, побежал, топорща крылья, налетая на кусты, спотыкаясь о коренья.

– Вот оно слово-то, – сказал жрец. – Не только человек, но птица и зверь ему послушны.

Они вышли к каменной гряде. Благомир протиснулся в узкую щель. Пещера! Чернее, чем в колодце. Жрец взял отрока за руку и по ступеням вел куда-то вниз. Наконец земля под ногами стала ровная.

Жрец высек огонь, запалил факел. Сводов пещеры не видно.

– Я покажу тебе силу слова, – сказал Благомир и погасил факел.

Грянула такая тьма – глаз поколи. Первые слова заклинания жрец сказал шепотом, может, в них-то и таился ключ могущества. Слова росли, голос крепчал. Своды гудели – кружило эхо. Уже Благомир умолк, а слова, не находя неба, бились о стены и не могли угаснуть. Вдруг жрец закричал пронзительно, словно ударил копьем:

– Алаатырь!

В то же мгновение с противоположной стены посыпались с грохотом каменья, и узкий луч света пронзил тьму пещеры.

Благомир положил руку на плечо отрока.

– Вот оно слово! Сильнее меча и тарана. Видишь?

– Вижу, – прошептал Баян.

Они поднялись по ступеням вверх, вышли на свет.

– О пещере никому не рассказывай. – Благомир был бледен, бисер пота покрывал его виски и лоб.