Размер шрифта
-
+

Ярмарка безумия - стр. 34

– Как жизнь-то, Нюр? Я тебя столько не видел!

– Жизнь? – рассеянно переспросила Нюра, которая вернулась явно с какой-то целью. – Как у всех. Хлеб жуем, пока зубы целы. Уже богу спасибо.

– Нюра, а ты Ампилоговых хорошо знала? – сразу вцепилась в нее Гланька. – Ты веришь, что его жена застрелила?

– А тут верь не верь, правды все равно не узнаешь. У нас тут разное говорили…

– Да ладно вам, нашли о чем говорить! – вмешался Андрей. – Нюра, ты лучше расскажи, как дочь?.. Девушка Вера, моя первая настоящая любовь! Среди лесов и полей, под трели соловья!..

– Папаша! – укоризненно произнесла Гланька, скорчив насмешливую гримасу. – При родной дочери!

– А, подумаешь! – легкомысленно махнул рукой Андрей. – Что такого? Это было в столь далекие уже времена… Когда тебя еще и на свете не было… Нюра, а помнишь, как ты нас с ней гоняла?

– Память пока не отшибло.

– Все пальцем грозила: «Учти, Андрей, я не погляжу, что ты сын Николая Николаевича! Дочку позорить никому не дам! Не для того рожала и растила! Кого хошь за нее разорву!»

– А что было-то? – поинтересовалась Гланька. – Прямо настоящая любовь?

– Увы, – притворно огорчился Андрей. – Ничего такого и не было. Ну, целовались у родника среди комаров… Лягушки еще орали, как оглашенные… Когда это было!

– И правильно я делала, что грозилась, – упрямо сказала Нюра, устраиваясь на стуле, одиноко стоящем у телефона. – Потому что ничего серьезного у вас с ней быть не могло. Кто был ты, а кто она? А ты совсем ополоумел тогда, знать ничего не хотел…

Гланька, с насмешливым любопытством слушавшая разговор, вдруг спросила:

– А дочь и сейчас тут живет?

Нюра ответила не сразу. Потом спокойно сказала:

– Живет, паскуда. А лучше бы и не жила…

На какое-то время наступило молчание. Нюра сидела молча, думая о чем-то своем. Андрей и Гланька переглянулись.

– Нюр, ты такое про дочь? Про Веру? – недоверчиво переспросил Андрей.

– Про дочь, а то про кого же? – все тем же невыразительным голосом уточнила Нюра. – Про нее, паскуду…

– Погоди, Нюр, ты что несешь? Как ты можешь?

– Могу, как видишь. Спилась она. Насовсем. Про другое и не говорю. Она же тут у последних забулдыг подстилкой стала. На человека уже не похожа.

– Но желать смерти! Дочери!

– А что же мне – внучке смерти желать? Она ж уморит ее – или нарочно, или ненароком. Родила на старости лет, я уже и не надеялась. Беременная была, я места себе не находила – все боялась, что у нее больная или урод какой родится. А родилась нормальная. Это же счастье какое, что не урод! А эта!.. Только месяц, может, и не пила. А потом – то накормить забудет, то на морозе оставит, а сама бегает, похмелиться ищет… Вином поить начала, чтобы не плакала.

Страница 34