Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - стр. 8
Глава II. ДВОР КОРОЛЯ АРТУРА
Уловив малейшуюь возможность, я незаметно проскользнул в сторонку, тронул за плечо какого-то утлого старичка, выглядевшего более чем заурядно, и сказал вкрадчиво и конфиденциально:
– Друг, слушай, сделай мне одолжение! Ты работаешь служкой в психиатрической клинике, как я понял, или просто прикалываешься в гостях? Или что-то в этом роде?
Он тупо оглядел меня с ног до головы и сказал:
– О, достославный прекрасный сэр, мне кажется…
– Всё! Этого достаточно! – сказал я, – Сочувствую кам, как пациенту! Я вам помочь не в состоянии!
Я отошёл, размышляя и в то же время высматривая любого случайного прохожего в здравом уме, который мог бы пройти мимо и пролить на меня хоть какой-то свет. Мимо меня пронеслась какая-то тень. Я решил, что наконец-то нашёл что-то стоящее, поэтому тут же отвёл его в сторону и сказал ему на ухо:
– Если бы я мог увидеться со старшим ветеринаром на минутку, всего на минутку…
– Пожалуйста, не пытайтесь воспрепятствовать мне…
Он былдостаточносилён и вырывался, как следует.
– Воспрепятствовать чему?
– Короче! Не мешай мне, если тебе так больше нравится! Понял?
Затем он сказал, что он здесь младший повар и не может остановиться даже на секунду, чтобы посплетничать, хотя с удовольствием посплетничал бы в другой раз, когда будет досуг, потому что ему было бы приятно вызнать, где я достаю свою одежду… Уходя, он указал куда-то мимо меня и сказал, что вон тот человек достаточно подходит мне и, без сомнения, ищет меня и достоин моего внимания.
Это был тонкий, как былинка, стройный мальчик в колготках креветочного цвета, которые делали его похожим на раздвоенную редиску. Остальная его одежда была из голубого шёлка, изящных кружев и оборок, у него были длинные, тщательно расчёсанные золотистые кудри, и вдобавок он носил украшенную перьями розовую атласную шапочку, кокетливо сдвинутую на ухо. Судя по его виду, он был добродушен, а по походке – даже чересчур доволен собой. Что спорить, он был достаточно хорош собой, чтобы сойти с роскошного, изъеденного червями, древнего портрета, какие тут висели вовсех коридорах.
Он подошёл и остановился в трёх шагах от меня, и стал пристально, с нескрываемым любопытсвом и наглым прищуром впериваться в меня, с улыбкой, а потом сказал, что пришёл за мной. Попутно он сообщил, что он заглавная буква среди пажей.
– Да ладно трепаться! – сказал я, – Ты не больше петита, малыш!
Это была довольно грубоватая шуточка, ия надеялся, что он будет уязвлён, однако его это нисколько не задело – казалось, он даже не подозревал, что ему хотели причинить боль. Наверно, шутка не лостигла его мозга. Пока мы шли, он начал болтать и смеяться, не прекращая, весело, бездумно, по – мальчишески, и я сразу же подружился с ним, а он задавал мне всевозможные вопросы обо мне и о моей одежде, но никогда не ждал ответа – всегда говорилсам, болтал без умолку, не давая мне вставить даже слово, как будто ничего не знал о правилах приличия. Я уже не знал, зачем он задаёт эти вопросы, если на них можно не отвечать и просто внимал ему, пока, наконец, случайно не упомянул, что родился в начале 513 года.