Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - стр. 30
Воцарилась тишина. Я в определённой степени доверился Кларенсу, и мы приступили к работе наедине. Я сказал ему, что это своего рода чудо, которое требует небольшой подготовки, и что если он кому-нибудь расскажет об этих приготовлениях, это будет равносильно внезапной смерти. Это надолго зашило его рот и сделало наши приготовления достаточно безопасными. Тайно мы изготовили несколько бушелей первоклассного пороха, и я руководил своими оружейниками, пока они сооружали громоотвод и провода. Эта старая каменная башня была очень массивной, и при этом уже довольно разрушенной, потому что она когда-то была римской крепостью, и ей было не меньше четырёхсот лет. Да, башня была красива, на свой брутальный манер, увита плющом от основания до верхушки, словно чешуйчатой кольчугой. Она стояла на уединённом возвышении, на хорошем обозрении из замка, примерно в полумиле от него. Работая ночью, мы заложили порох в башню – выковыряли камни изнутри и засыпали порох в самих стенах, толщина которых у основания достигала пятнадцати футов. Мы закладывали порох по одной порции за раз, но в дюжине мест. Этими зарядами мы могли бы взорвать Лондонский Тауэр, возможно вместе со всем Лондоном. Когда наступила тринадцатая ночь, мы установили наш громоотвод, подключили его к одной из партий пороха и протянули провода от него к другим партиям. С того дня, как я объявил о грядущем бабахе, все избегали этого места, но утром четырнадцатого я счёл за лучшее предупредить людей через герольдов, чтобы они держались подальше – на расстоянии четверти мили, не меньше, от башни. Затем добавил, по приказу, что в какой-то момент в течение двадцати четырёх часов я совершу чудо, но сначала дам краткое уведомление: флагами на башнях замка, если днём, и корзинами с факелами в тех же местах, если ночью.
В последнее время грозы были довольно частыми, и я не очень опасался неудачи; и все же мне не следовало беспокоиться о задержке на день или два; я должен был объяснить, что пока занят государственными делами, а народ должен подождать. Конечно, у нас был ослепительный солнечный день – чуть ли не первый безоблачный за последние три недели; так всегда бывает. Я сидел в уединении и наблюдал за погодой. Кларенс время от времени заглядывал к нам и рассказывал, что общественное возбуждение все время поднимается и растёт и дорослоуже до черт знает какого уровня, ибо вся страна, насколько хватало глаз с крепостных стен, заполнялась человеческими массами. Наконец поднялся ветер, и появилось облако – тоже с нужной стороны, и как раз с наступлением темноты. Некоторое время я наблюдал, как это далекое облако расползается и чернеет, а затем решил, что пришло время появиться и мне. Я приказал зажечь корзины с факелами, а Мерлина освободить и прислать ко мне. Четверть часа спустя я поднялся на парапет и увидел, что король и придворные собрались и смотрят в темноту, в сторону башни Мерлина. Темнота уже сгустилась настолько, что ничего нельзя было разглядеть. Эти люди и старые башни, частично погружённые в глубокую тень, а частично освещенные красным светом огромных снопов факелов над головой, создавали довольно живописную картину. Мерлин прибыл в самом мрачном настроении.