Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - стр. 17

Тут сэр Кэй поднялся и принялся разжигать костёр своих баек и раскочегаривать свою историческую мельницу, подбрасывая мне новго топлива. Пришло время и мне настроиться серьёзно, и я это сделал. Сэр Кэй рассказал, как он встретил меня в далекой стране варваров, которые все были одеты в такие же нелепые одежды, как у меня, смешные дикари – одежду, которая была создана по волшебству и предназначалась для того, чтобы защитить того, кто её носит, от человеческих рук. Однако он молитвой свел на нет силу чар и убил тринадцать моих рыцарей в трехчасовом сражении, а меня взял в плен, сохранив мне жизнь, чтобы показать такую странную диковинку, какой я был для него, к удивлению и восхищению короля и двора. Он все время говорил обо мне самым любезным образом, как об «этом огромном великане», и «этом ужасном монстре высотой до небес», и «этом людоеде-пожирателе людей с клыками и когтями», и все воспринимали всю эту чушь самым наивным образом, но никогда не улыбались и, казалось, не обращали на меня внимания. Обратите внимание, что между этими размытыми статистическими данными и моими собственными было какое-то существенное расхождение.

Он сказал, что, пытаясь убежать от него, я одним прыжком запрыгнул на верхушку дуба высотой в двести локтей, но он сбросил в меня камнем размером с корову, который «раздробил» большую часть моих костей, а затем поклялся, что я явлюсь к Артуру, ибо это суд для вынесения приговора. Он закончил тем, что приговорил меня к смерти в полдень 21-го; и был так мало обеспокоен этим, что перестал зевать, прежде чем назвать дату. К этому времени я был в весьма удручённом состоянии; на самом деле, я едва ли был в здравом уме, чтобы продолжать возникший спор о том, как меня лучше убить, поскольку некоторые сомневались в возможности убийства из-за чар со стороны моей одежды. И всё же это был всего лишь обычный костюм из пятнадцатидолларовой забегаловки. Тем не менее, я был достаточно здравомыслящ, чтобы не заметить эту особенность, эту деталь, а именно: многие из терминов, употребляемых самым обыденным образом этим великим сборищем первых леди и джентльменов страны, заставили бы покраснеть от стыда любого необразованного команча. Неделикатность – слишком мягкое определение, чтобы передать эту мысль. Однако я читал «Тома Джонса», «Родерика Рэндома» и другие книги подобного рода и знал, что самые высокие и знатные леди и джентльмены Англии в те времена почти никогда не отличались чистотой и пристойностью в своих ораторских опытах, и скорее походили на косноязычных бандитов, чья мораль и поведение были во многом совершенно предсказуемыми. Лишь сто лет назад, фактически, в нашем собственном девятнадцатом веке – в этом счастливом, осенённом цивилизацией столетии, вообще-то говоря, появились самые ранние образцы настоящих ледей и крутых джентльменофф, которых теперь можно обнаружить, засушенных как мух, на страницах английской истории – или на худой конец в истории Европы- если уж на то пошла пьянка, то надо резать последний огурец.