Ядовитый поцелуй - стр. 7
– Стенька! – закричал комиссар. – Коня мне! Живо!
Вскочив на неоседланного коня, Силантий Фомич помчался на другой край хутора, где в добротной хате стал на временный постой Шестрюк с братом.
Катя вытянулась в струну, она понимала: на помощь никто не придет, а смерть неизбежна и ее надо принять с достоинством. Но как трудно думать о достоинстве в двадцать лет, как трудно знать, что твоя смерть близка, трудно не кричать, когда твою бабку и мать толкнули к стене грубые руки. Бабушка плакала и просила пощадить невинных детей, мама держалась стойко, не давая себе послабления. Грянули револьверные выстрелы, мама и бабушка упали, будто их скосила невидимая сила. Двенадцатилетний брат Сашенька закричал, прижавшись к Кате, но ему позволено, он еще мал, а ей – нет. Четырнадцатилетний Вацлав лишь тихо всхлипнул, он понимал: идет война, а на войне убивают. Но Катю, взрослую девушку, покинуло самообладание, слезы, как ни старалась она их сдержать, лились потоком.
– Теперь вы, – махнул револьвером командир бандитов. Расстреливали он и еще один мужик, очень похожий на него, такой же чернявый.
Катя помнила взгляд матери перед смертью, брошенный на них, – успокаивающий, теплый, прощальный. Она словно просила: будь сильной. Собрав мужество, девушка взяла братьев за руки и повела туда, где лежали бездыханные мать и бабушка, тихо шепча:
– Это не больно, вы сами видели.
– Мы умрем? – спросил Сашенька.
– Нет. Мы улетим на небеса. Мама с бабушкой ждут нас.
Катя стала ближе к стене, опустила глаза на два тела у ног, чтобы подкрепить себя силой, которой у нее не хватало. Но лучше б не видела их. У мамы были открыты глаза, наверное, ее душа хотела посмотреть, как умрут дочь и сыновья.
– По врагам революции, по белой контре… пли! – скомандовал командир.
Одновременно с ним издалека кто-то закричал:
– Стой!!!
Но два выстрела уже грянули. Катя осталась стоять, сжимая руки мальчиков, которые вдруг отяжелели и потянули ее вниз. А она стояла, не отпуская рук братьев, и смотрела на два дула, теперь направленных в нее.
– Стой!!! – неистово кричал Силантий Фомич.
Его лошадь перемахнула через плетень, задев задними копытами глиняный горшок, который разлетелся на мелкие кусочки. Следом за комиссаром перемахнул плетень и Яуров, но сразу же потянул коня за повод, останавливая, тогда как Силантий Фомич успел закрыть своею лошадью девушку.
– Ты что делаешь, Петро?!! – взревел он, обращаясь к командиру. – Кто тебе дал право убивать?!!
– Мое право дала мне война и командирское звание, – спокойно сказал Шестрюк. – Всю белую контру следует…