Ядовитая тропа - стр. 3
С точки зрения экспедиции профессора из Виленского университета все выглядело прескверно. Они приехали в замок, полный трупов. Спустились в подвал и нашли ящики с книгами. Спасли, сколько поместилось в кузов грузовика, в том числе и бесценное издание «Времен года» Кристиона Донелайтиса, литовского классика литературы, и множество других рукописей и документов. А на следующий день, когда группа снова поехала в замок, полная надежды провести новые исследования и найти новые сокровища, замок уже был окружен кольцом солдат с огнеметами. Пакарклис плакал, ругался, клял весь мир на трех языках. А Семен поймал себя на том, что, глядя на замок впервые, видит, как плачет камень. При высоких температурах кирпич, из которого были построены хозяйственные постройки Лохштедта, плавился и стекал вниз на землю как бурое стекло. Но тогда еще Семен не знал, что вспомнит эту историю позже.
Пакарклис тогда винил его в утере всех сокровищ мира, не зная, что ящики выгрузили из подвалов той же ночью, как только Семен передал шифровку Раглану через связного. И за них Серабиненко следовало приняться, когда он закончит со всеми документами, что сейчас окружали его.
Работы хватит до самой старости. А то, что теперь какой-то ученый объявил его своим смертельным врагом, да много их таких было. Привык.
Полковник шел привычной дорогой. На работу всегда в одно и то же время по одной и той же улице. Обратно – другим маршрутом, меняющимся раз в несколько дней без системы. Привычка. В день дважды не ходить одной и той же дорогой. Да и невозможно это было в послевоенном, пока еще не переименованном в Балтийск Кенигберге с его постоянными перекрытиями улиц. Пока еще не умер всесоюзный староста Калинин, и Балтийск казался самым очевидным названием.
Семен знал свой маршрут по минутам. Как и то, что в доме с обрушившейся аркой портала, которую сейчас разбирали солдаты, горельефы с каштановыми листьями были с другой стороны дома. С северной. Вот такой вот, казалось бы, обычный пустяк. Мало ли почему тяжелый камень с резным орнаментом оказался здесь. Но Серабиненко остановился.
– Что-то вы рано сегодня, – сказал Семен бойцам, разбирающим гору камней.
– Да вот зашибло кого-то. Что его понесло шастать по развалинам, непонятно, – сказал знакомый рядовой. Он дежурил на этом перекрестке каждые два дня.
Семен хорошо знал всех, кто работает на этом участке. За первую неделю он запомнил их всех в лицо.
Еще через месяц – по именам, кличкам, помнил привычки тех, кто часто стоял в карауле. Знал, что Антон – смешной рыжий парень – делал самокрутки из старых немецких марок. Что у рядового Алексея невеста в Крыму. Он берег ей банки с консервами и красивую чашку с анютиными глазками.