Ядовитая тропа - стр. 2
Именно так в них воспитывали умение думать и побеждать в любой обстановке, в команде или сам по себе.
Полковник Серабиненко поймал в день штурма шпиона, который надеялся укрыться среди военного гарнизона Пятого форта и, воспользовавшись хаосом после взятия форта, прикинуться обычным пленным рабочим из соседнего поселка. В одном из казематов форта действительно держали пленных. Особо полезных, тех, чьи навыки могли пригодиться во время осады форта. Но немцы просчитались. Осады не было. Был стремительный, смертоносный и практически невозможный ни с точки зрения тактики, ни с точки зрения теории штурм. Наверное, будь Семен кем-то другим, он много раз прокручивал бы в голове тот день, думал бы, можно ли было что-то изменить. И не оказаться на пути взрывной волны. Не получить удар в грудную клетку и контузию. В СМЕРШ нет места размышлениям постфактум. Ты сделал свое дело – теперь у тебя есть новое дело.
Формально его списали, но в Центре дали понять, чтобы не расслаблялся, на пенсию еще рано.
Но на самом деле Серабиненко занимался любимым делом. Он разгадывал запутанные загадки прошлого. Все они были здесь, скрыты в этих бумагах. И кому, как не ему, найти в них важное. Описания лабиринтов дренажных систем и подземелий города. Схемы коммуникаций и подвалов. Все это было деталями мозаики, которые он сохранял у себя в голове. По старой памяти и вдруг когда-нибудь пригодится.
В тот день Семен вышел из дома и привычно пошел пешком на службу. Жил он в меблированной квартире-мансарде в очаровательном парковом районе в двух кварталах от комендатуры. Ему предлагали другое жилье, служебное, в здании бывшего банка, на той же улице, но Семену хотелось ходить пешком. С поднятой головой, не следя за небом.
Сослуживцы не знали ни о его прошлом, ни о его звании. Это был подарок от командира «Крымской розы», его отряда. Позывной Раглан. Большой привет историкам и знатокам Крымской войны. Для всех он был молодым лейтенантом разведки, чудом уцелевшим после гибели группы «Джет». Выглядел гораздо моложе своих лет. Худой. Движения то замедленные, то порывистые. Первым его заданием в Кенигсберге еще в сорок пятом было сопровождать экспедицию Пакарклиса, и именно тогда он и проявил себя. Спас молодого офицера, не дал ему соскочить с кузова грузовика и, ведомого черным пламенем войны, которое выжгло его разум, побежать в заминированный лес. Умело скрутил и на глазах у изумленных литовцев чуть придушил, чтобы уснул парнишка и перестал бежать на верную погибель. Шепнул на ухо: «Отдохни, братишка». Потом в старом замке Лохштед именно Серабиненко понял, что здесь испытывали химическое оружие. Поэтому снег вокруг замка был цвета разведенной горчицы, а трупы немцев, застигнутых смертью настолько внезапно, что некоторые из них еще держали в руках ложки и другие столовые приборы, могли быть опасны. Может быть – заражение. Может быть – заминированы подвалы или сами трупы. Сдвинешь такой, и до свидания, исследователь из Вильнюса и его группа ученых энтузиастов. Решение Серабиненко тогда принял так себе с точки зрения следа для истории и самого Пакарклиса, который орал на него потом в коридорах комендатуры, что он знает, что это все дело рук Семена и что бесценные сокровища, сложенные в подвалах замка, утеряны навсегда.