Яд-шоколад - стр. 40

Феликсу хотелось нежности и любви. Но он почти уже засыпал, утомленный, обессиленный, мокрый от пота. Он чувствовал лишь слабость во всем теле и боль от ударов плетью. И еще он ощущал странное облегчение. Словно в нем лопнул – там, глубоко внутри, какой-то вызревший нарыв.

– Скажите, что теперь все, все, все будет хорошо, – просил он шепотом их всех – четырех шлюх.

Никакие от кокаина, они уже не слышали его, лишь шлюха Валерка что-то промычала нечленораздельное и снова по привычке замахнулась на него плетью.

Он пнул ее ногой, и она, ойкнув, затихла на сиреневом ковре, перемазанная шоколадом.

Следующий день Катя решила не тратить на препирательства с полковником Гущиным по поводу того, что это дело выдали психиатрам, а не ей, хотя она уже заявила о своем намерении писать статью. Она решила отправиться прямо с утра в Косино на Черное озеро к семье.

Веселовские теперь, значит, вы все…

Веселитесь много?

Семейка еще та…

Она не собиралась с ними церемониться. Программа защиты свидетелей – хотя они никакие и не свидетели – обязывает их к сотрудничеству с правоохранительными органами. Значит, отказаться от встречи они не могут. Не принять ее – официального представителя Пресс-центра ГУВД – тоже не могут. Завтра выходной, суббота, лишь бы куда не улимонили…

Катя позвонила Веселовским накануне вечером. Надо держать с ними официальный вежливый тон. Ответил ей мужской голос: алло!

На секунду она замерла… да нет, нет же, нет… он не сбежал из этой Орловской психиатрической. Не по этому поводу явились в Главк психиатры. Он сидит там, он надежно заперт, а это говорит его…

– Роман Ильич Шадрин? – Катя намеренно назвала прежнюю фамилию отца семейства.

– Нет, вы ошиблись, я… мы не…

– Я не ошиблась, – Катя говорила веско и настойчиво. Она представилась по полной форме и объявила, что завтра в десять приедет к ним домой задать несколько вопросов. Затем напомнила, что по программе защиты они обязаны отвечать, сотрудничать и вообще – не вздумайте завтра уехать из дома!

Мужской голос на том конце что-то промямлил этакой потерянной скороговоркой, заплетаясь языком. И только в этот миг до Кати дошло, что говоривший с ней Роман Шадрин-Веселовский пьян.

Она тут же сделала себе пометку в блокноте планшета: папаша – алкоголик, сын – потрошитель.

Она быстро делала выводы. Правда, чего церемониться с ними? Она, как всегда, бежала впереди паровоза по своей репортерской привычке.

Наутро, постояв под горячим душем несколько дольше, чем обычно, отлично позавтракав, Катя захватила с собой все необходимое – мобильный, планшет, диктофон, и отправилась сначала в гараж.