Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму - стр. 36

Что касается дисплея, всё выходило прекрасно. На холсте получалось много хуже, вернее ничего не получалось. Виола уже пробовала браться за краски в предыдущих дрейфах, но после безуспешных попыток вернулась к дисплею, а теперь взялась за краски опять. Как лёгкая влюблённость постепенно и исподволь переходит в глубокое чувство, простое созерцание морской живописи, подстёгнутое любовью к морю, превратилось для неё в страстное желание творить самой. Но как часто бывает, то, в чём хочешь добиться совершенства и признания, как раз и не получается.

Возможно, её ошибка заключалась в том, что, не достигнув мастерства в небольших картинах, она взялась за довольно крупное и сложное полотно под названием «Пляска дельфинов». Как у поэтов мерилом признания служила реакция слушателей на Дворцовой площади во время Пушкинских дней, так и морские живописцы судили, о том состоялась картина или это всего лишь ремесленная поделка по поведению дельфинов у своих полотен. Возле картины, вызвавшей интерес, дельфины подолгу стояли, чуть шевеля хвостом, делали «свечку», прыгали, а самое главное – тёрлись носами. Такую картину покрывали прозрачным защитным слоем и устанавливали в Морском музее изобразительных искусств. Картины, мимо которых дельфины, чуть задержавшись, равнодушно проплывали, огорчённые художники забирали на доработку или переделку. И чтобы не говорили о картине критики, главными судьями выступали дельфины. Конечно, не все они разбирались в таких тонкостях, как живопись. Часть их, не пожелавшая вступить в тесное сотрудничество с человеком, так и осталась дикой. Зато большая половина за четыре столетия общения с людьми развила свои природные задатки до такой степени, что люди порой корили создательницу за отсутствие у дельфинов рук и способности к человеческой речи.

Восторг у морских обитателей вызвали полотна, где их физиономиям неуловимыми штрихами придавались человеческие эмоции. Шедевром у них считался «Смеющийся дельфин». Лики виолиных дельфинов выражали восхищение девушкой. Хвостатый красавец, делавший «свечку» на переднем плане, готов был преподнести ей поцелуй, если бы умел.

Сюжет картины был бесхитростен и в то же время сложен в исполнении. В центре полотна на мчащихся морских салазках стояла вполоборота к зрителям обнажённая девушка с развевающимися волосами и раскинутыми в стороны руками, готовыми обнять весь радостный мир, расстилающийся окрест неё. Вокруг девушки выпрыгивали из воды, парили в воздухе, носились по волнам, вздымая каскады брызг, дельфины.

Виола, наверное, с самого раннего детства влюбилась в море и его жизнерадостных обитателей, вжилась в их обычаи и повадки, знала каждый изгиб тела и напряжение мускулов. На картине у неё получались настоящие дельфины, а не маринованные селёдки. Но всё вместе это выглядело, как выставка прекрасно выполненных манекенов, а не живая пляска. А ей так хотелось, чтобы на следующей выставке возле картины дельфины, наконец, потёрлись носами. Но у неё опять не выходило, это было прекрасно выполненное застывшее изображение, а не живое полотно и поэтому она злилась.