ЯблоковСад. Воспоминания, размышления, прогнозы - стр. 45
Так долгие годы содержались реакторные отсеки аварийных и отслуживших АПЛ на базах ВМФ под Владивостоком
И вот приезжаем мы в Астрахань. Сидим, обедаем, а после обеда Ельцин должен был выступить на митинге перед рабочими комбината, которые уже собрались. Все товарищи за столом рассказывают Ельцину, как прекрасен газоконденсатный комбинат, как это важно, как надо его поддержать. А я говорю: «Борис Николаевич, тут ведь проблема экологическая огромная» – и рассказал и про сероводород, и про взрывы. Смотрю – президент наливается красным, набычился весь. И чувствую я, что ему все, что я говорю, просто не нравится, не в жилу. Я ему заранее готовил записку по Астрахани, она у него была в папке на столе. Но я же не знал, прочитал он мою записку или не прочитал, но вижу, что за обедом про комбинат говорят только хорошее. Вот я и стал рассказывать плохое. Ельцин мне в ответ: «Вы неправы!» А меня уже понесло, я не могу остановиться.
Я говорю: «Что значит – не прав? Это факты».
Заканчивается обед, Ельцин выходит на балкон и вдруг начинает говорить то, что я ему только что рассказал: «Я знаю, какая здесь плохая экологическая обстановка, я знаю, что эти проблемы надо решать». Это значит, Ельцин мог мгновенно схватывать и изменить свою точку зрения. Он, конечно, был умным человеком.
Во всех последующих официальных решениях по результатам этой поездки было сказано, что нужно принимать меры по обеспечению экологической безопасности. А затем мы укрепили эти решения документами Совета безопасности. В результате эти скважины с радиоактивным рассолом укрепили и огородили. Правда, потом эти радиоактивные трубы куда-то растащили дачники. Обычный бардак…
Еще одна история с Ельциным. По предложению министра иностранных дел Козырева Ельцин назначил меня председателем Правительственной комиссии по затоплению радиоактивных отходов в морях, окружающих Российскую Федерацию.
То ли МИД должен был что-то предпринять к годовщине Лондонской конвенции, то ли уже просочились сведения, что СССР затопил огромное количество радиоактивных отходов… Но вот была создана комиссия, в которую вошли представители Военно-морского флота, Минатома и все, кто был связан с радиоактивными отходами. Мы направили запросы во все ведомства с требованием представить данные о том, где, когда и сколько радиоактивных веществ захоронено.
Поскольку запрос шел от правительства, мы все обобщили и сделали доклад о том, где какие подводные лодки и реакторы лежат. В комиссии у нас был один представитель Курчатовского института, очень крупный атомщик. Я, как советник президента и председатель комиссии, вызвал его и говорю: надо посчитать общую активность. Мне было ясно, что в одном месте – две баржи, в другом – три подводные лодки, в третьем – 17 тысяч контейнеров. А сколько это все в кюри? Я спрашиваю: «Вы можете это сделать?» Ну, говорит, да, приблизительно. Я говорю: «Все, идите в мою комнату отдыха, я закрываю вас на ключ, когда посчитаете, постучите». Он вышел часа через три.