ЯблоковСад. Воспоминания, размышления, прогнозы - стр. 29

А было нужно. Были какие-то публикации, какие-то ЦКовские циркуляры. «А кому, в очередном идеологическом наступлении, поручено воспитание молодых людей? Вот, например, в Обнинске этим воспитанием занимается профессор Тимофеев-Ресовский. А кто такой Тимофеев-Ресовский? Это человек, который служил Гитлеру… И вот он занимается воспитанием молодежи». Был такой циркуляр, прошедший по секретной рассылке. И когда я об этом узнал, я пошел в ЦК КПСС, к кому смог дойти. Письма в защиту Тимофеева писали. Потом, это была идея Воронцова, выставили кандидатуру Тимофеева на академика. И мы с Воронцовым помогали всеми силами, даже с риском для своей репутации. Не получилось. Было сильное противодействие. Противники Тимофеева упирали на его работу в Германии во время Второй мировой войны, сотрудничество с немцами. Но я стопроцентно уверен, лично зная Тимофеева на протяжении многих лет, что он никогда не мог бы допустить какого-то неприличного поведения. Никогда. Нельзя приписать ему, что он работал на немцев, на фашистов. Это безумие. Это могут сказать только те, кто не знает Тимофеева-Ресовского. Он работал на науку, на Россию, на высокие идеалы. И помогал всем, кому мог помогать.

Советский Союз неизбежно пришел бы к концу. Тут вопрос только в том, когда: годом раньше, пятью годами позже. Сейчас уже забылось, как мы жили в Советском Союзе. Плохое стирается из памяти, хорошее вспоминается. Мы помним диспансерные обследования, бесплатную медицину, школы… Забывается то, что мы жили в затхлой атмосфере, в своего рода концлагере. Выехать нельзя было, сказать что-то против коммунистической партии нельзя было, иначе тебя выкинут из жизни или отправят в психушку. Экономика никуда не годилась, потому что 70–80 процентов расходов абсолютно бессмысленно шло на оборону, а народное хозяйство питалось крошками с обороны. Вся промышленность была кривобокая в сторону обороны. Мы так же проедали нефть, как проедаем и сейчас. Сейчас доходы от нефти хотя бы отчасти идут на страну.

Страна стала все-таки жить немножко лучше, чем жила пятнадцать-двадцать лет назад, но усиливается социальное расслоение. В СССР такого социального расслоения не было, но был гипертрофированный военно-промышленный комплекс, который был царем и богом в государстве.

Период гласности начался не случайно. Для меня он связан с Чернобылем, который стал не только экологической, но и социальной, и политической катастрофой. Когда в апреле 1986 года случилась авария на Чернобыльской АЭС, для устранения последствий было привлечено более 800 тысяч, почти миллион, ликвидаторов со всего Советского Союза. 250–300 тысяч человек было переселено. Те, кого не переселили, жили под страхом, что находятся на загрязненной территории. Потом и Горбачёв признал, что Чернобыль стал тем событием, о котором людям нельзя было не говорить правду. С Чернобыля и началась эпоха гласности, и с него же началось время заката Советского Союза.