Яблоко Немезиды - стр. 13
Пятнадцать лет назад Коун служил в провинции. Но даже в тот глухой угол докатились отголоски процесса, главным героем в котором выступал Броуди. Тогда тоже было убийство. Броуди защищал обвиняемого. Ему удалось раздобыть сенсационные материалы и документы, неопровержимо доказывавшие непричастность обвиняемого к преступлению. Дело приобрело зловещую окраску. Несколько промышленных магнатов и один сенатор уже готовились сесть на скамью подсудимых. А потом…
Коун постоял в задумчивости возле машины. Он вынул из кармана ключ от зажигания и машинально подбросил его на ладони. Так что же было потом? Он мучительно напрягал память, но, кроме газетного заголовка «Непримиримый Броуди вынужден покинуть родину», так ничего и не вспомнил. А Броуди, значит, сидел в тюрьме.
Он открыл было дверцу машины, но тут же захлопнул ее, пробормотав:
– Черт с ним. Потеряю еще час. – И зашагал к другому дому. Хозяйку квартиры звали Алиса Кэрри. В пять минут Коун узнал, что ее муж год тому назад погиб во время автомобильной катастрофы. Что дом, в котором она живет, куплен ее отцом. Что отец и мать сейчас в отъезде: гостят у тетки Алисы. Что она служит в универмаге «Радость крошки», зарабатывает мало. Семье с трудом удается сводить концы с концами.
В эти же пять минут инспектору было сообщено, что Алиса слышала ночью, как мимо дома проходила машина. Возможно, она даже останавливалась.
– Часто мимо вашего дома ходят машины? – спросил Коун. И добавил, уточняя: – По ночам?
– Нет. Это очень тихий район. Магистраль – в двух кварталах. Разве только к кому-нибудь… Но это редко.
– Странно, – сказал Коун задумчиво. – Ваш сосед утверждает, что он ничего не слышал. Хотя спит он, вероятно, неспокойно.
– Броуди? – В темных глазах Алисы мелькнуло что-то похожее на презрение. Губы сложились в брезгливую гримасу. – Броуди вам сказал это?
Коун кивнул. С первых минут своего пребывания здесь он понял, что Алиса не умеет лгать. Лгал Броуди. Зачем он это делал, было неясно. Но, как бы там ни было, ложь тоже являлась фактом. Коун волен был или оставить этот факт без внимания, или бросить его в копилку своей памяти, где уже хранились другие, не менее любопытные.
– Броуди – дрянь, – сказала Алиса убежденно.
– Почему вы так думаете? – спросил он. – Вы давно знаете Броуди?
– Я его совсем не знаю. Он поселился здесь год назад. Говорят, он вышел из тюрьмы. Его судили за какую-то пакость.
– Вот как! Кто же это так говорит?
– Он сам. Мать слышала, как он рассказывал об этом Тернесам – нашим соседям. Я не могу повторить это. Язык не поворачивается. А он хвастался своими подвигами и хихикал. Его бросила жена. А он хихикает и напивается. Напивается и болтает про… – Алиса споткнулась и, оборвав фразу на полуслове, растерянно взглянула на инспектора.