Я жизнью жил пьянящей и прекрасной… - стр. 24
Через четыре недели мы поговорим об этом. И тогда дело пойдет! Так что большое тебе спасибо за статью. Подожди еще немного, напиши вместо этого о себе. Передай сердечный привет своей жене и будь здоров.
Твой старый
Эрих.
Моя книга идет хорошо, мы уже продали девяносто тысяч.
Считаешь ли ты литературные сравнения в твоей статье вполне серьезными? Гамсун, Лагерлеф? Черт возьми, я был бы рад, если бы через пятьдесят лет написал произведение, в котором была бы похожая атмосфера.
Чтобы у тебя снова варил котелок, я обещаю тебе в О. пару хороших оплеух, мерзавец! Но писать ты все-таки можешь, я это вижу!
«Путнэм санс» в Лондон
07.05.1929 (вторник)
Глубокоуважаемые господа!
Сердечно благодарю вас за дружеские письма и вырезки из газет. К сожалению, я был некоторое время болен, поэтому не мог ответить вам сразу.
Что важно на сегодня: мое имя не Крамер, это распространенная в прессе сказка, которую придумал кто-то из немецких милитаристов. Меня зовут Ремарк, это имя моей семьи на протяжении многих веков, и единственное изменение, которому оно было подвергнуто, это написание на немецкий лад: «Remark» вместо «Remarque». Но это только у меня и у моего отца, поскольку такое написание нам ближе. Сегодня, как и прежде, мы используем оба варианта, но чаще Remarque. Крамером никто из нас никогда не был, это чистая выдумка.
Об остальном я напишу вам в ближайшие дни. Я выполню все ваши пожелания.
Преданный вам,
Эрих Мария Ремарк.
В «Библиотеку Сток», Париж
07.05.1929 (вторник)
Я возвращаю вам перевод*. Я в восторге от этой работы и хотел бы передать вам мои поздравления, поскольку перевод весьма удался, даже в отношении трудных военных выражений.
Генералу сэру Яну Гамильтону
01.06.1929 (четверг)
Глубокоуважаемый сэр Ян Гамильтон!
Выдержку из Вашего письма касательно моей книги «На Западном фронте без перемен» мне любезно переслал мой издатель, господин Путнэм. Я намеревался тут же Вам ответить, но меня на несколько недель задержала моя болезнь, не позволившая найти те спокойные часы, которые необходимы для письменного ответа.
Даже теперь я не могу Вам объяснить, какие чувства я пережил, получив Ваше письмо, – то ли это личная радость, то ли это удивление и восхищение от того, насколько полно и верно Вы меня поняли. Вероятно, и то и другое было одинаково сильно. Должен Вам признаться, что я был в полном неведении о том, как будет воспринята моя книга за пределами Германии – удалось ли мне добиться понимания или нет.
Книга о войне без колебания будет подвергнута политической критике, но мое сочинение должно оцениваться иначе, поскольку мои устремления не носили политического характера, они не пацифистские и не милитаристские, но собственно человеческие. Я показал войну через призму восприятия солдата на фронте. Книга состоит из отдельных эпизодов, из часов и минут, из борьбы, страха, грязи, отваги, ужасной неизбежности, смерти и товарищества, и во всей этой мозаике слово