Я захватываю замок - стр. 16
Сегодня я пишу на чердаке – в кухне без умолку болтают Топаз и Роуз; они собираются замочить старые платья в зеленой краске. И где только выкопали это «сокровище»? Упаковка красителя у нас с тех времен, когда я изображала эльфа в школьной постановке. Не хочется, конечно, стать писателем, который способен творить лишь в полном одиночестве; Джейн Остен, например, работала в гостиной, прикрывая роман рукой, когда входили посторонние (больше чем уверена, про себя она поминала их недобрым словом, а то и двумя). Но я пока не Джейн Остен, и терпение мое небезгранично. Замок лучше описывать в спокойной обстановке.
Здесь ужасно холодно; пришлось надеть пальто и перчатки, которые давно превратились в митенки – уцелел только большой палец. На коленях у меня сидит светло-рыжий котище по имени Аб, греет мне живот. Дневник я пишу на крышке бака, перегнувшись через пушистого красавца. На самом деле кота зовут Абеляр, под пару Элоизе (стоит ли говорить, что окрестила их Топаз?), но окликают его полным именем нечасто. По характеру он славный, правда, нежностей не терпит. Сегодня у него редкий приступ великодушия. Мне повезло.
Озаглавлю так: «Переезд в замок».
Пока отец сидел в тюрьме, мы жили в одном из лондонских пансионов. Матери не улыбалось вновь соседствовать с досужим прыгуном через забор. После освобождения отец решил купить дом в деревне. Думаю, мы тогда были весьма состоятельны: «Борьба Иакова» прекрасно раскупалась, а на лекциях по оригинальному роману отец заработал еще больше, чем на продажах. У матери тоже имелся кое-какой доход.
Выбор пал на графство Саффолк. Мы остановились в гостинице в Кингз-Крипте и каждый день выезжали на поиски дома. Да-да, на собственной машине. Впереди сидели родители, а сзади Роуз, Томас и я. Поездки проходили весело, отец был в превосходном расположении духа – Бог свидетель, ни намека на железо в душе! Однако предубеждение против соседей у него все-таки появилось; мы пересмотрели десятки прелестных домиков, а он и слышать о них не желал.
Стояла поздняя осень, теплая, ясная, золотая. Мне нравилась неяркая красота скошенных полей, подернутые дымкой заливные луга… Роуз не любит бескрайние равнины, я же с детства их обожаю – сколько простора небу! Однажды вечером, когда над горизонтом нежно розовел закат, мы заблудились. Мать ворчала, что на карте все вверх ногами, а когда переворачивала, как следует, вверх ногами оказывались надписи. Мы с Роуз хохотали – заблудились! Эта мысль приводила нас в восторг. Отец с ангельским терпением наблюдал за возней матери с картой.