Я у тебя болю… - стр. 5

Я не плачу ночами от серой глухой тоски –

я давно ни по ком/ни о чём так давно не плачу –

героически в тёмное прошлое марш-броски

(в настоящее – тоже) не делаю наудачу,

не готовлю стратегию, как победить в бою,

если завтра тебя (наша жизнь – поле боя?) встречу,

я не плачу ночами, я даже (прости!) пою:

это – время, оно, как известно, отлично лечит.

Щедро трачу НЗ, подъедаю слегка сухпай

(шоколад и сгущёнка там вкусные, знаешь, очень),

я ещё в феврале ощущаю всей кожей – май,

а не наоборот, так зачем мне бояться ночи?

Я не плачу ночами от серой глухой тоски –

не готовлюсь к войне, ради мира качая скиллы…

Мне объятья других –удушающие тиски,

и мне в этих тисках на тоску не хватает силы…

Мне б не на жизнь – на час [ведь, Господи, он ничей!]

просто один лишь раз заснуть на его плече.

Крепко закрыв глаза, поверить, что мой он. Весь.

Все позабыть "нельзя". Не ждать. Быть сейчас и здесь.

Носом уткнуться в грудь. Дыхание в такт равнять.

Раз хоть. Когда-нибудь. Так просто. Его. Обнять.

Греться его теплом, и ритмы сердец, чтоб в такт…

[Встретились. В лобовом… Да, Господи, как же так?..]

Размашисто, уверенно и смело

я сразу всё пишу на чистовик,

без страха новый, непорочно белый

испортить лист (в корзину напрямик

идёт он, если вышло неудачно:

расходники жалеть – не мой удел),

и над стихом, не выжившим, не плачу –

знать, не жилец, раз выйти не сумел.

Я сразу всё пишу начистовую:

цель вижу – без препятствий, напрямик,

но "Не скучай. Твоя. Люблю, целую"

упрямо сохраняю в черновик,

чтоб – переформулировать, поправить,

средь точек-запятых найти баланс,

но не нажать заветное "Отправить"

ни в первый, ни в сто первый даже раз.

И в тысячный – где смелости найти бы

сказать тебе заветное "Люблю",

предчувствуя не счастье, а погибель

у этого безумства на краю?

А в стопятьсотый – всё-таки решиться

корабль направить на смертельный риф,

и в собственном стихе – самоубиться

об острые края точёных рифм.

Не выискивать новых смыслов

в его статусах, фото, письмах,

не вымучивать тыщу лет,

что сказать на его "Привет!",

взять – и просто не отвечать.

Промолчать.

Куклой ниточной на верёвках,

что он дёргает со сноровкой

кукловода и палача,

издеваясь и хохоча,

видя, как увязаю в сеть –

не висеть.

Рвать верёвки и сухожилья,

не молиться, мол, "Лишь бы жил!" и

в липкой луже своей крови

не молить о былой любви:

уже с неба спускался Бог –

не помог…

Твой номер моим телефоном давно забыт –

мой список контактов сжимается каждый час: