Я - тот, кто тебя уничтожит. Рождение феникса. Книга 2 - стр. 14
– Я могу подумать?
– Примерно через сорок семь секунд они догадаются посмотреть на крыше. После я уйду, – безразлично пожал он плечами, давая понять, что на раздумья у меня всего несколько десятков секунд…
От отчаяния хотелось визжать…
– Я могу попрощаться? – панически зашептала я, заглядывая в его лицо.
– Тридцать пять… Тридцать четыре… Тридцать три… – почти что насвистывал он, отсчитывая секунды до момента невозврата.
– Пожалуйста! Я же больше никогда их не увижу! – более не боясь привлечь внимание стражников, взмолилась я, вцепившись в мятый рукав равнодушного Доминика.
– Двадцать восемь… двадцать семь…
– Ненавижу… ненавижу… ненавижу тебя! – завизжала я в бешенстве и больше не сдерживала слез, уже слыша тяжелую поступь латников и голос отца, который приказывал им подниматься на крышу.
На мое заявление Ник как-то странно посмотрел на меня, а после почти с обидой выдохнул:
– К сожалению, пока недостаточно…Но скоро…
Я замерла, не зная, как реагировать, а после вздрогнула и обернулась на появившегося отца, что взбирался по лестнице и почти полностью вступил на крышу. Увидев меня, он закричал едва ли не в отчаянии:
– Аннабель, беги от него! Беги!
– Прощай, – несмело улыбнулась я, в последний раз глядя на отца, чья смерть была обязана стать напрасной. Потому что, несмотря ни на что, Доминик никогда мне не врал. И я поверила ему и сейчас. Моя же смерть не станет бессмысленной, если я буду знать, что мои родные в безопасности.
– Бель, нет! – закричал отец, когда я обернулась к уже исчезающему Доминику, который слабо мерцал и почти исчез.
– Я согласна. Жизнь за жизнь, – выдавила я, готовая к тому, что он тут же, на месте вырвет мне сердце, сломает шею или распорет глотку, принимая плату…
Но я не ожидала и почти захлебнулась воздухом, когда он наклонился ко мне, целуя в губы, коротко, отрывисто и… ожесточенно. Поцелуй закончился так же резко, как и начался, а мне почти показалось, что это произошло лишь в моем воображении, но потекшая из прокушенной губы кровь, что оставила свои следы и на бледном лице Доминика, лишала любой возможности на ошибку. Как и обжигающая боль в груди, что была такой же внезапной и короткой, как сам поцелуй.
– Я принимаю эту сделку, Аннабель, – кивнул он вновь, как в зале, буквально прижав к себе за талию, а после мир сместился, вызывая головокружение, под аккомпанемент яростного и отчаянного крика отца…
Когда открыла глаза, обнаружила себя в незнакомом месте и растерянно осмотрелась. Я не могла осознать, почему еще могу видеть и, вообще, жива.
– Добро пожаловать в твой новый дом… Пташка, – услышала я у своего уха зловещее.