Я тебя уже присвоил - стр. 26
- Уходи. Я не стану тебя слушать, - Рома наклоняется, поднимает пакет, передает мне в руки. Любому другому я сказала бы: спасибо! Ему не могу.
- Марина, подожди, - преграждает дорогу, когда я хочу его обойти. – Ты имеешь право меня ненавидеть, я сам себя ненавижу. Каждый прожитый день, как наказание. Я лишился самого дорого, что было ы моей жизни – тебя и нашего ребенка…
- Замолчи! – мне, словно кто-то горло сдавил и нечем дышать.
Раскаяние из его уст звучит противоестественно, меня убивает каждое сказанное им слово. Рома мне отвратителен, я ненавижу его каждой клеткой души! Я ненавижу себя, за то, что любила его и прощала! Пусть психотерапевты говорят, что я была не в себе, что меня долго и методично зомбировали, внушали роль жертвы, но я понимаю, что это не так. Я смирилась с таким отношением, я струсила, когда нужно было бежать и бороться.
- Мариночка, моя девочка…
- Ненавижу тебя, ненавижу! – выговаривая бью Рому в грудь, чтобы он отошел.
- Я сам себя ненавижу! - из его глаз текут слезы. Я бы могла им поверить, если бы не знала, что за зверь прячется за приятной внешностью. Все его эмоции неподдельные, он искренен в своих переживаниях, так же искренен он бывает, когда становится монстром не способным контролировать агрессию.
- Недостаточно сильно, если ты все еще жив! – злые слова пропитанные ненавистью, но я не жалею о них. Рома эгоист, он никогда не причинит боли себе. За любую даже самую мелкую обиду, которою он способен был разглядеть даже в шутке, он отомстит. Может пройти месяц, год… неважно, он отомстит. Отомстит так, что ты не захочешь больше с ним шутить.
- Ты стала злой, моя девочка…
- Я не твоя девочка! - раньше он меня так называл, мне нравилось. А теперь ненавижу каждое воспоминание, каждое слово, связанное с ним. Я каждый день пытаюсь отпустить прошлое, забыть, а тут появляется он.
- Марина, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила? Хочешь, встану на колени, - действительно падает на колени, пачкая свои светлые джинсы. В прошлом срабатывало. Еще он целовал мои ноги, плакал, просил прощения и говорил, что любит.
Чем дольше мы говорим, тем меньше я испытываю чувство страха, он трансформируется в злость.
- Никогда не появляйся! Это самое лучшее, что ты можешь сделать, - пока он стоит на коленях, я сбегаю. Оглядываюсь только возле дверей. Рома продолжает стоять на коленях у ворот, опустив голову. Его плечи содрогаются. Благодаря фонарям его силуэт хорошо видно. Во мне нет и не будет жалости к нему.
Забегаю в свой кабинет, не встретив никого по дороги. Вот и хорошо, сейчас мне нужно побыть одной, попробовать успокоиться.