Я тебе не ровня - стр. 28

Арина поклонилась, перекрестила его.

– Храни тя Бог, боярин Андрей.

А Шумской сей момент подумал, если уж и сбережет его что-то, так это Аринкино крестное знамение и взгляд глаз ясных, необъяснимого цвета.

И как же так вышло, что в осеннюю реку попал весенний лист? Как окрас-то такой получился, родился? Вот о таком, дурном, думал Андрей, выехав во двор. Принял из рук ближника шелом, кивнул Демьяну, и отправились отрядом вон из крепостицы.

По уряду за воротами столпились семьи рантиков: в поход проводить, вослед поглядеть. Тут и тихий бабий вой, и вскрики ребятишек малых, и разухабистый смех молодых воинов, что удалью похвалялись перед безмужними славницами.

Демьян все башкой крутил, выглядывал. Шумской-то знал кого – Наталью Мельникову, первейшую в Берестово красавицу. Давно уж сох по ней, да девка и сама в его сторону глядела ласково. Токмо какая из них пара, а? Дочь мельника и боярич. Не бывать сему.

– Дёмка, подарок принимай, – всунул Андрей другу своему шебутному туес Аринкин. – Подсластись.

Демьян аж глаза выпучил:

– Да ну! Никак, рыжая расстаралась? Во молодец, девка. Андрюх, а ведь странная она, инакая. Вроде славница, а вроде и нет. Только вот, что скажу, наша девка-то. Разумеет и благодарность, и обращение человеческое. Мне аж жалко ее стало вчера… С того и пряников клянчил.

– Вот и доклянчился. – Андрюха отчего-то не сказал про хлеб, что спекла ему рыжая. – Дурная она, не инакая.

Боярич внимательно оглядел Андрея, приметив, и странное выражение на смуглом лике, и задумчивость, и редкую для Шумского полуулыбку.

– Ага, дурная. С того ты вчерась ее и ослабонил, не иначе как от греха подальше, – ухохотался Дёмка. – О, глякось, вон она сама явилась! Андрюх, вот каково рыжим-то быть? Везде приметные.

Шумской заставил себя сидеть прямо и не оборачиваться.

– Фадя, сюда давай! – крикнул Дёмка братцу. – На, угостись нето.

Фаддей подъехал, и уставился на пряники:

– Рыжая? О, как. Боится, что расскажем, задабривает.

Демка поперхнулся:

– Фадя, вот вроде брат ты мне, с лица мы одинакие, а чтой-то у тебя в башке не то. Одно дурное в людях разумеешь.

– А с чего бы простой девке пряники боярину печь? Знамо дело, опасается.

– Тьфу, долдон. Аж жрать расхотелось. – Демка отвернулся, а Андрей чудом сдержал себя, не наговорил слов обидных бояричу Фаддею.

Малый миг спустя раздался громкий окрик воеводы Медведева:

– Стройсь! – Гомон стих, ратники выстроились походным порядком: каждый по десятку и при хозяевах. – Конь малым ходом! Трогай!

И тронулись, потопали кони, двинулось войско ратное на дело свое боевое, охранное.