Я с тобой не дружу - стр. 47

На секунду лицо Рэма искажает болезненная гримаса.

– Вот об этом нам и надо поговорить.

23. Глава 23. Рэм

Кажется, я ее дожал – Сонька в бешенстве.

Она в одном шаге от того, чтобы перестать следить за словами. Прям огнедышащая. Ее вот-вот прорвет.

– Есть же в тебе хоть что-то человеческое?

Блядь, а вот это больно.

Один раз оступился, да даже не оступился, а накосячил, и все, Соня вычеркивает все хорошее, что между нами было.

Если не говорить про семью, то я, может, лишь с ней и был не скотиной. Только кто-то путает человечность и мягкотелость. У меня вот не никаких иллюзий по поводу Ждановой. Ни хуя она не нежный цветочек. И ничего, меня все устраивает.

А вот Соне с каких-то щей вдруг понадобился какой-то другой Рэм, про которого я знать ничего не знаю. Не существует его в природе.

Жертва нашлась. Она прекрасно осознавала, что делала, когда наждаком по моим нервам гуляла. Не брала трубки. Не отвечала на сообщения.

Это, вообще, что за срань такая: приговорить и не дать оправдаться?

– Человеческое? Куда больше, чем ты думаешь. Только вот ты почему-то это не ценишь, – отвечаю, а Сонька вырывается из рук, но я еще никогда своего не выпускал.

Мы такие, какие есть.

И мы поклялись.

Я свою клятву выполняю. Хуево, ну уж как получается.

В печенках сидят Сонькины выгибоны.

Моя злость наращивает градусы, и я не выдерживаю и встряхиваю эту звезду в попытке достучаться. Но куда там! Вот-вот кинется глаза выцарапывать.

Ее бы темперамент да в другое русло.

Блядь.

Не думать о лишнем, о запретном.

Все бесит. И собственное разжижение мозгов, и Сонино упрямство.

И больше всего меня достает девчачий толчок с его блевотно-голубой плиткой, и я, не слушая протестов, тащу Соню наружу, запуская про себя обратный отсчет от ста, чтобы успокоиться.

Девяносто девять, девяносто восемь…

В фойе толпящиеся студенты смотрят на нас, открыв рты, будто никогда срачик не видели. Один даже, засмотревшись, застывает на моем пути.

– Бу! – пугаю я его, и он отшатывается, освобождая дорогу.

… восемьдесят семь, восемьдесят шесть…

Соня продолжает выносить мне мозги.

– Знаешь, что? – не выдерживаю я. – Я хотел по-хорошему, правда…

– По-хорошему? Да ты вообще знаешь, что означает это слово?

Я-то знаю. А вот Соня, походу, забыла.

– Я столько звонил и писал, я таскался на гребаные семейные встречи, я ждал тебя у подъезда… А теперь мне надоело! Будет так, как я скажу!

Пиздец какой-то. Ценил я ее недостаточно, видите ли! Зато она не ценит, походу, совсем. Лучший друг. Какая мелочь. Не сделал, как я хочу? Пошел вон!

Ситуация была некрасивая, согласен. И наказание я заслужил.