Я разожгу огонь - стр. 10

– Гильдас, ты спишь? Помощь нужна.

В доме стукнули кремнем, зажигая светильник.

– Кто такой Гильдас? – негромко спросил Бреннан, едва ли не впервые нарушив молчание.

Вместо Дункана ему ответил мальчик, появившийся на пороге с масляной плошкой в руках:

– Лекарь.

Дункан усмехнулся.

– Дорасти сперва. Покуда сын лекаря.

В хижине было небогато. Очаг посередине, скамья, лежанка в углу, ларь для зерна, незатейливые полки из каменных плиток. Войдя, Бреннан опустился на скамью, потянулся левой рукой к застежке плаща. Вся его одежда, в темноте казавшаяся черной, на свету оказалась бурой, как и плащ – цвета палой осенней листвы. Она сидела как-то неладно, точно не на него была шита. Больше всего гость, съежившийся от боли и от холода, походил на сверток тряпья или на взъерошенную мокрую птицу. От прикосновения Гильдаса он вздрогнул, отстранился и с какой-то неожиданной злобой произнес:

– Я сам.

Гильдас кивнул и встал, сложив руки на груди: сам так сам. Бреннан стал возиться с застежкой, но тут же охнул и перегнулся чуть ли не вдвое, баюкая больное плечо. Сын лекаря подступил еще раз. Он помог гостю снять плащ и вытащить руку из рукава. Бреннан больше не сопротивлялся. Он сидел не двигаясь и даже почти не морщился.

– Отец придет утром, – сказал Гильдас. – Дай я посмотрю, что там такое. Я умею, не бойся.

Бреннан молча пожал плечами. Точнее, одним плечом: шевелить вторым было слишком больно.

Вправив кость и наложив повязку, Гильдас раздул угли в очаге. Он поставил котелок на огонь, развел в воде мед, добавил пряных трав. При свете очага стало видно, что юноша крепок, хотя и невысок ростом. Только по голосу он казался младше Бреннана.

Гость по-прежнему сидел неподвижно, сдвинув плечи, словно никак не мог согреться. Смотрел куда-то в одну точку, склонив голову набок. Гильдас сначала не понял куда… Стена как стена, ничего на ней особенного.

– Рябина-то засохла, – наконец произнес Бреннан.

– Что? А…

Гильдас вытянул руку, пошарил на полке над входом… Под пальцами что-то зашуршало, закрошилось. Он вытащил веточку рябины – совсем сухую, ржавого цвета. Листья свернулись от старости в трубочку. Рябину забыли там уже давно, наверно, с тех пор, как Иннес начертил над дверью крест. Как Бреннан ее углядел? Заметить веточку на полке было невозможно не только сидя, но и стоя.

– Ну, вы скоро там? – спросил Дункан. – Я сведу его к князю. Князь должен знать, кто ночует в Скаре. И рассудить, не будет ли от него вреда.

– Пусть сначала выпьет меду. И ты, Дункан, выпей, а то, наверное, продрог в дозоре.

Дункан ухмыльнулся и заметно подобрел.