Я подарю тебе «общак» - стр. 15
– Где гаманок заныкал, падаль? – оскалился вор, целясь «медвежатнику» в голову. – Мне нужны бабки, что ты взял в кассе. Говори, или мозги сейчас разлетятся. Из-за тебя, гад, меня менты чуть не погасили. Говори! Считать не буду!
Глядя на палец Аркашки, напрягшийся на спусковом крючке, Лапа подумал, что настал его смертный час, однако в этот момент где-то рядом, прямо над ухом, оглушительно грохнул выстрел, и нападавший с удивлением увидел дырку от пули у себя на животе и хлынувшую из раны кровь. Лапа дернулся в сторону, а в следующую секунду от мостовой, где только что находилась его голова, срикошетила пуля. Падая, Аркашка стрелял, но все пули уходили мимо. Затем патроны кончились. Вор упал на мостовую, затих, и из-под его тела начала растекаться лужа крови, напоминающая в темноте чернила. Лапа посмотрел на Лизу. Глаза девочки были расширены от ужаса. Тут же «медвежатника» одолел новый приступ кашля. Приподнявшись, он расстегнул рубашку и увидел на груди массивный серебряный медальон с вмятиной от пули. Следом из складок рубашки на булыжники мостовой вывалилась деформированная пуля. Морщась от боли, он мягко отобрал у девочки пистолет, поднялся и махнул ей, чтобы шла следом:
– Давай, надо уходить.
В переулке на их пути возник патруль из отряда содействия милиции. Два парня и девушка. Дружинники тихо совещались и не заметили странную парочку. Лапа пихнул Лизу к щели в заборе. Они пробрались через какой-то заросший сквер, вышли на мощеную мостовую и зашагали к центру.
– Сейчас зайдем потолкуем с одним моим корешем и решим, что делать дальше, – сообщил Лапа девочке, толкнув дверь в подъезд трехэтажного купеческого дома, переделанного под общежитие.
По внушительной каменной лестнице они поднялись на второй этаж, и Лапа уверенно постучал в дверь. Внутри квартиры тихо зашуршали. Затем настороженный мужской голос спросил:
– Кто там?
– Золотуха! Сдайте, гражданин, золотые червонцы, – пошутил Лапа и уже серьезно добавил: – Открывай, это я, Серега.
Дверь приоткрылась. Сквозь щель на лестничную площадку выглянул высокий черноволосый поджарый мужчина лет тридцати пяти в поношенном халате. Он подслеповато щурился на них сквозь очки, озирался и нервно теребил аккуратную бородку клинышком:
– Кто это с тобой?
– Знакомься, это Лизавета, – улыбнулся «медвежатник» и представил ей хозяина квартиры: – Николай Павлович Загорский, скульптор, художник и мастер на все руки.
– Заходите быстрее, – буквально силой втащил обоих внутрь хозяин квартиры и накрепко закрыл дверь.
– Вижу, ты весь на измене! Что случилось? – благодушно поинтересовался Лапа у старинного приятеля.