Я отвечаю за все - стр. 34
– Милочка, – позвал он, – девочка!
И добавил непечатное слово.
Тогда Вагаршак обернулся и ударил его неумело, сбоку, но, наверное, больно, в лицо. Хулиган был меньше ростом, но неизмеримо сильнее, с огромными плечами, бычьей шеей, со смуглым, в оспинках, чугунным лицом. Слегка согнув в локте короткую руку, он ударил Вагаршака снизу вверх, в подбородок, и тогда Люба, вспыльчивая от природы, мгновенно взъярилась. Не понимая, что делает, она стала молотить короткошеего негодяя своим портфельчиком по сытому лицу, железными уголками – справа и слева – с такой бешеной силой, что портфельчик развалился, а пьяный, обливаясь кровью, ничего не видя, шагнул с тротуара, запнулся и рухнул всей тушей на выщербленные бетонные трубы и пополз по ним, силясь встать, но оскальзываясь на ледяной корке. А Люба, вспрыгнув на трубы и все еще ничего не соображая, а лишь плача от ярости, пинала хулигана носками туфель, пинала, стараясь ударить побольнее, пожестче, до тех пор, пока ее не схватил за плечи тоже окровавленный Вагаршак.
– Хватит ему, Люба, – сказал он, шмыгая носом, – не надо больше…
И, к ее ужасу, наклонился над хулиганом в извечной позе врача над страждущим.
– Вызовите, пожалуйста, «Скорую», – вежливо приказал Вагаршак, держа в руке запястье «пострадавшего». – Ему изрядно попало.
– Ему – «Скорую»?
– Да, и немедленно!
– Ни за что, – плача, сказала Люба. – Пусть подыхает! Что мы ему сделали?
– Вы поступите, как я сказал, – произнес Вагаршак сухо, и Люба вдруг поняла, что теперь всегда будет поступать, как он скажет. – Слышите?
– Слышу! – покорно отозвалась она.
Когда она вернулась, они опять дрались. Вернее, этот, в папахе, бил Вагаршака, который только кряхтел и отгораживался от подонка длинными руками. И опять Люба вмешалась, и милиционер засвистал издали в промерзший свисток, но теперь Любу уже никто не мог остановить, даже милиционер.
– От это девушка, – сказал он, когда пьяного, наконец, удалось утихомирить, – от это боевая подруга. За такой ни один кавалер не пропадет.
– Безобразие у вас, хулиганство, – сказала Люба, тяжело дыша.
Милиционер обиделся.
– У нас, между прочим, хулиган исключительно приезжий, – сказал он сердито, – у нас свой хулиган и свое хулиганство начисто изжиты. А за приезжего пусть те отвечают, которые его воспитали, паразита…
Он долго еще ворчал, а Вагаршак вежливо слушал. Из его носа все еще шла кровь.
– Со «Скорой помощью» у нас затирает, – погодя сказал милиционер, – бензиновый лимит сильно жмет.
Пьяный хулиган опять очухался и вновь стал сквернословить.
– Ну, пошли! – велела Люба тем голосом, которым жены командуют подвыпившими мужьями. – Пошли же, вы еще и простудитесь.