Я ослушалась Дьявола - стр. 3
– Хочешь посмотреть на ее тело? – хмыкает он мрачно.
– Не хочу! Я тебе просто не верю! Позови врача! – я тянусь к тревожной кнопке, но Давид перехватывает мое запястье, сжимая до боли:
– Врач уже не поможет.
– Что ты сделал с моей дочерью, ублюдок?!
Он ударяет меня по щеке, голова дергается, как у тряпичной куклы, но я кричу снова:
– Что ты сделал с ней?!
2. 2 глава. Рождественский прием
– Сколько можно возиться, черт возьми, Алина?!
Голос Давида над самым ухом заставляет вздрогнуть. Уже столько лет брака прошло, а я так и не научилась различать его неслышные шаги по мягкому персидскому ковру нашей спальни. Давид просто обожает персидские ковры: тягучие, тяжелые, покрытые лабиринтами узоров, а главное – чертовски дорогие. А я ненавижу их: закрывая плотным слоем полы и стены нашего дома, они словно сужают пространство, мешают дышать, рябят в глазах пестрыми завитками... У меня от них кружится голова. Да и домработнице приходится убиваться, каждые три дня вычищая их пылесосом в особом деликатном режиме и на всех трех этажах особняка... Зато дорого-богато, статусно, роскошно.
– Я почти закончила, – говорю я тихо и поворачиваюсь к мужу лицом. Он смотрит на меня сверху вниз сухо и равнодушно, потом говорит:
– Покрутись, – словно я какой-то товар на рынке, а не живой человек. Но я подчиняюсь: это лучше, чем спорить с ним, тем более в такой важный вечер. На мне темно-зеленое вечернее платье в пол и высокие шпильки. Спина обнажена на две трети, спереди – рубиновое колье и такие же серьги. Стоимость колье – пять с половиной миллионов долларов. Серьги – еще три миллиона. Дорого и красиво, как и полагается супруге первого заместителя Федеральной налоговой службы Российской Федерации.
Я стараюсь не напоминать себе слишком часто, откуда у нас такие деньги. Чиновникам не положено иметь бизнес. Чиновники – такие же наемные работники. Но на финансовых махинациях, взятках и откатах мой муж ежегодно зарабатывает сотни миллионов долларов. И часть этих преступных налоговых и банковских документов, сделок и договоров подписаны моей рукой. Это один из его способов держать меня при себе. Я не могу подать на развод или просто сбежать. Он сразу найдет меня. Я не могу сдать его российским властям, потому что он сам – власть, а все его друзья и коллеги – такие же преступники. И даже если его все же арестуют, я пойду под суд вместе с ним, и меня посадят. На десять, пятнадцать лет... Этот ублюдок способен на все.
Но сейчас я натянуто улыбаюсь ему, а он удовлетворенно произносит:
– Ты прекрасно выглядишь.