Я никогда не - стр. 16

Подростком я уже умела шить и шила себе классные качественные вещи – мама ужасно стеснялась этого перед Гастоном и Ермеком Куштаевичем, ей казалось, что самостоятельно сшитый наряд – это показатель бедности, ужасное западло. Она считала, что я останусь старой девой, если продолжу учиться шить, вязать и вышивать, или непременно стану шлюхой, если уеду учиться моделированию.

Однажды я провела ее. Я сшила изумительную блузку, отпорола бирку Ральф Лорен14 с одной из ее старых вещей и пришила на свою блузку и сказала ей, что купила ее. Она безумно понравилась маме. Целый день мама говорила об американском качестве и о том, что дорогие вещи неспроста дорогие. Вечером я сказала ей, что сшила блузку сама. Сначала мама не верила, а потом, поняв, что я не вру, постепенно перешла к критике. Теперь она была слишком прозрачной, пуговицы на ней стали слишком золотыми, манжеты – крикливо высокими, и носить ее она мне не советовала.

Я не любила ходить в школу, хотя никто меня там не обижал. Я была модной и с дурным характером, я сама могла кого угодно обидеть, если бы они только сунулись. Но как же мне было скучно! Я все время высчитывала, что я успела бы сделать, если бы не шесть часов в школе (и еще домашние задания). Одноклассники вечно сравнивали меня с бабкой – из-за любви к вышиванию, на котором меня не раз и не два с позором ловили на задней парте учителя, а еще потому, что я переживала из-за спиленных без причины деревьев и крыс в арыках. Эти придурки, спустя десять лет, теперь переживают о том же самом, и с ними стало немного легче разговаривать, хотя какая уже разница. Видимо, презрение редко сходило с моего лица, потому что любили меня не слишком. Меня всегда звали полным именем, мне не давали ласковых прозвищ, я часто сидела одна за партой, меня не решались трогать, но и общества моего не искали. Я уговаривала маму перевести меня в какой-нибудь профильный колледж, но мама отказывала, аргументируя это отсутствием мальчиков в таких заведениях. Разве это не дико, запрещать дочери получать профессию только для того, чтобы можно было ходить в кино с одноклассниками, из которых пока неизвестно, что вырастет? Я вовсе не пропагандирую эксплуатацию детского труда, конечно же нет, но дети очень скоро становятся взрослыми. Неприкаянными, неподготовленными к враз изменившимся условиям, бестолковыми взрослыми, у которых больше нет времени чего-то там искать.

Думаю, при упоминании моего ателье возникает недоумение: чего было так беситься на порванное платье и почему бы не зашить его самостоятельно? – и в отсутствии иной информации можно представить себе душное заведение с вещами, которые шить не стоило, но у меня иное ателье. Если существует что-то, способное унять мой страх перед будущим или злость на семью, то это мое ателье. Потому что это