Я нарисую симфонию неба - стр. 29
– Сама ты панда! – огрызнулась Альбина.
– Я? Не-е-а, это у тебя черные пятна под глазами, будто ты веки местами перепутала, прежде чем накрасить.
Альбина шумно засопела, а Ксюха хмыкнула и протянула платье:
– Едет, едет паровоз, две трубы и сто колес, две…
Альбина не выдержала:
– Слушай, ты меня оскорблять приехала?
– Вот такая ты мне больше нравишься, подруга! – Ксюха уже кружила вокруг с портняжными ножницами и сантиметровой лентой. – Не шевелись, а то заколю булавками.
После примерки Ксюха буквально силой выволокла Альбину на кухню. Стол накрыт скатертью. Посуда праздничная. Папина фирменная дачная наливка.
Мама засуетилась:
– Садись, я твои любимые перчики нафаршировала, блинчики испекла.
Альбина села на краешек стула, выпрямив спину.
– Наливку будешь? – заговорил отец.
– Не надо! – возразила мама, прикрывая Альбинин бокал.
– А вот я выпью, – цокнула языком Ксюха, – у вас, Андрей Ильич, она отменная получается.
Отец сдержанно улыбнулся и наполнил Ксюхину рюмку.
В коридоре зазвонил телефон. Мама быстро выскочила из кухни. Ксюха хлопнула Альбину по спине:
– Расслабься, как кол проглотила. И улыбнись, – наш праздник все-таки.
Альбина встала и пересела подальше от Ксении:
«Посидеть я с вами посижу, а повода для праздника не вижу».
Мама вернулась с озабоченным лицом:
– Екатерина Матвеевна звонила…
– Кто такая? – Ксюха хрустела соленым огурцом.
– Соседка. Через две дачи живет, – ответила мама машинально и повернулась к отцу. – Там мальчик на днях утонул. Степаниды деревенской внучок. Помнишь, смышленый такой? С собакой к нам забегал. Я еще их яблоками угощала. Вот горе-то…
Альбина громко вскрикнула, словно получила удар током.
– Ты чего? – Ксюха уронила огурец. – Напугала.
Альбина чувствовала, как немеют руки и ноги. В горле пересохло, ей не хватало воздуха, живот свело.
Мама смотрела на нее с испугом:
– Что с тобой?
Альбина часто заморгала:
– Мальчик… – мыслями она снова была на озере. Снова вытаскивала Симеона из воды. Снова распахнутые глаза цвета неба смотрели невидящим взором. Положив руки на стол и опустив на них голову, она разрыдалась.
Отец вскочил, сел рядом и обнял за плечи:
– Не держи в себе, расскажи. Полегчает.
Альбина подняла голову и прижалась к отцу. Всхлипывания мешали говорить, но она, глотая слова, словно боясь передумать, поведала о том страшном дне. Мама охала. Ксюха оторопело выговорила: «Ни фига себе!», а отец еще крепче обнял.
Альбина обессилела. Беспомощно переводила взгляд с отца на маму, ожидая сама не зная чего. Тишина. Только тикали настенные часы. Альбина уставилась на них. Гладко отполированный деревянный круг и веселые разноцветные шарики вместо цифр. Стрелки в виде ножа и вилки показывали половину десятого. Вспомнила, как мастерили их с отцом в прошлом году на день рождения мамы.