Я === код - стр. 42
Но лучше относиться он от этого к Роману не стал, скорее, даже наоборот. Выходит, Кирилл и прочие «начинашки» для него просто обуза, с которой можно работать спустя рукава, а где-то еще делать «просто невероятные вещи». Получается, ему наплевать, что с ними со всеми будет. С тех пор на занятиях он вообще старался отвечать на все вопросы и подсказки Романа односложно, силясь самостоятельно вычислить систему, по которой появляются символы. Система же все ускользала от него, словно рыба из рук нерасторопного рыбака.
Один раз за это время ему позвонил отец. Спрашивал, как дела, и Кирилл сухо ответил, что нормально. Тот с преувеличенным энтузиазмом стал его хвалить. Говорил, что поузнавал еще о PICS, что у Кирилла огромное будущее, и он им гордится. Кирилл не стал ему говорить, что будущее его, похоже, закончится в первую же сессию.
С мамой и с Настеной он общался чаще, и ему было тяжело все время врать им и выдумывать. Он старался говорить обтекаемо: жаловался на то, что один предмет ему никак не дается, что он немного побаивается сессии, что задают чертовски много, что у него плохое настроение, и он плохо спит. При этом он догадывался, что все это звучит, как стандартные жалобы студента на жизнь, и никто из них не в силах понять, насколько тяжело ему на самом деле.
Мама в ответ тоже говорила общие слова: что нужно просто стараться, и все у него обязательно получится. Будешь готовиться хорошенько – сдашь. И ей совершенно невозможно было объяснить – впрочем, Кирилл и не пытался – что все это «готовиться хорошенько» к его случаю абсолютно не применимо, и что он или найдет этот чертов прототип, чем бы он ни был, или не найдет, и тогда всё.
Хуже того: в какой-то момент Кирилл обнаружил, что, долбясь головой о бетонную стену с этим поиском прототипа, он подзабросил остальные предметы, и теперь у него в «Lessons» мигают тревожными красными лампочками несколько самостоятельных работ, не сделанных с прошлой недели, а также две домашки по английскому. А кроме того нужно обязательно выучить к завтрашнему занятию несколько страниц «деструктивных сущностей», иначе Совин будет рвать и метать. Нужно было где-то взять лишние несколько часов в сутки на все это.
И на кухне, и в холле, и в коридорах учебного корпуса, и даже в душевой – где бы он ни встречал товарищей-первокурсников, тут же поднимался стон о том, как же так им задают столько всего, они же только что поступили, и неужели нельзя было сделать программу не такой жесткой? Что характерно, стоны эти слышал он не только от «начинашек», но и от продвинутой группы тоже.