Я буду только для тебя - стр. 26
Оливия, подоив корову, процедила молоко и спустила его в погреб, и, как всегда, последней стала укладываться спать, выстраивая планы на следующий день.
Погасив свечу, она легла в полной темноте: только где–то в вышине ярко светила луна, и её бледные лучи сквозь створку раскрытого окна отбрасывали вокруг причудливые тени.
В тишине сверчки пели свои песни, убаюкивая и негласно обещая спокойную жизнь.
Поглядывая каждое утро в зеркало, она видела красивую девушку с пышными тёмно–русыми волосами, тёмными глазами и алыми губами на овальном лице, которые выдавали ещё девчушку, входящую в пору взросления.
И как не причислить её к подростку, если она была тонкой и худой в теле?
Только взгляд взрослой женщины никак не вписывался в этот образ и иногда вводил в заблуждение людей.
Она помнит весь разговор с Филимоном, который её даже вначале не уважал и разговаривал презрительно.
Но, увидев упорство в глазах, понял, что Оливия — не простая девка, от которой можно отмахнуться.
И не задавал лишних вопросов, откуда она умеет считать и читать, и так хорошо разбирается в бумагах.
Девушка замечала на себе его внимательный и изучающий взгляд при каждой встрече, который ей не нравился.
Вот и сейчас, глядя в зеркало, вспомнился этот пронзительный взгляд Филимона, и в голове промелькнуло, что неспроста он за ней наблюдает.
—Так, не паниковать! А то так до паранойи можно дойти, — прошептала она, передёрнув плечами, словно игнорируя взгляд этого проходимца.
Малаша всё–таки нашла семена, которые ей одолжили соседи, и Оливия Ивановна поутру занялась посадкой рассады.
Она сделала небольшие грядки, пожертвовав простыни, которыми укрыла грунт.
Малаша наблюдала за её действиями, но ничего не говорила, решив, что та сама знает, что делает.
А в полдень к ним заявился староста: помявшись в дверях, прошёл вглубь комнаты.
—Тут такое дело, — замялся он. — Ты, Оливия, приехала сЮды, а докУмента я у тебя не проверил.
—Ты чего, рехнулся, старый? — громко спросила Малаша. — Какой докУмент? Она — сестра Палаши, моей снохи: неужели думаешь, я чужого человека в дом пущу?
—Так, как–то так.. Получается, что все погибли, а она одна живая осталась, — опять он стал юлить. — Вот и хочу бумаги проверить, на всякий случай.
—А то, что она вся в крови еле дошла до деревни, ничего не значит? Её Триединый сохранил мне для подмоги, она — опора моя! А ты что, старый хрен, удумал? Девке смерти пожелал! — прикрикнула она на Филимона.
—Так положено…, — он даже стал заикаться, и его хитрые глазки заметались по комнате.
Оливия вышла, принесла документ и молча подала его. Он, прочитав его, вернул документ и проронил: