Я буду только для тебя - стр. 19
И девушка отметила, что миры разные, но вера в злые силы почти одинаковая. Различие только в том, что в том мире есть те, которые ни во что не верят, а здесь относятся к этому серьезно, украшая свои дома оберегами.
Почти в каждом дворе была собака, некоторые из них сейчас от жары залезли в будку и лениво поглядывали по сторонам, незлобно потявкивая для приличия.
Слышалось кудахтанье кур во дворе, которые горделивой походкой прогуливались и искали корм в траве.
Навстречу Оливии шла стайка гусей, подгоняемая маленьким мальцом, выказывая своё недовольство громким гоготом.
И девушке пришлось отойти немного в сторону от агрессивных гусей, которые даже раскрыли крылья от негодования из–за того, что она им мешает пройти.
Такой шумной картины Оливия давно не наблюдала в своей деревне: там давно уже за курами и утками ходили в магазин, покупая охлаждённые тушки.
Людей почти не было видно, только иногда промелькнёт женщина с горшком варева, направляющаяся из летней кухни в дом.
Во дворе у старосты толпились вооружённые люди: по–видимому, он всё–таки вызвал стражников, чтобы разобрались с происшествием на дороге. Только где искать сейчас разбойников — уже поздно: как говорится, поезд ушёл.
Филимон стоял на крыльце, и по его виду было заметно нетерпение, связанное с предстоящей встречей
—Ишь ты, барин, заждался,— прошептала она, заметив его недовольный взгляд.
Увидев Оливию, он расслабился, но тут же сделал невозмутимое лицо.
Поднявшись на крыльцо, она вслед за Филимоном зашла в комнату и по обстановке решила, что она предназначена для таких рабочих моментов.
Это был необычный офис в деревенском стиле. Но Оливию удивило то, в нём присутствовали черты современности.
Вдоль стен стояли лавки. Стол и стеллаж с аккуратно сложенными бумагами располагались у стены напротив двери.
По–видимому, староста вёл дела основательно и исполнительно.
Как женщина и ожидала, люди были растеряны от её заявления. Во–первых, Оливия потребовала расписку, а прочитав и увидев такой расклад, она чуть не захлебнулась от возмущения. Непонятно, то ли он был единственный, который занимался ростовщичеством, то ли не у кого было занять в тот момент такую сумму.
В результате выходило, что Михей планировал всё же отдать долг вовремя, но его подвела болезнь.
Потому что на такой расклад только сумасшедший согласится.
Долг рос, увеличиваясь каждый месяц на сумму взятого займа, но всё равно, по её подсчетам, он не тянул на пять серебряных монет, что Оливия и озвучила присутствующим.
Сколько было негодования со стороны Филимона! Он презрительно изрёк, что какая–то деревенская девка считает лучше его, говорил, что он и так смилостивился: забрал бы только корову, а остальной долг простил бы им.