Я буду любить тебя все лето - стр. 45

- Ты так красива сегодня.

Света подняла на Касьяна глаза и увидела свое отражение в них. Он любовался ею, и это было очень приятно.

- Спасибо, что пришел. Мне это нужно, - проговорила она и коснулась губами его чуть заросшей щеки.

- Жду с нетерпением твоего выступления.

- Я побежала.

- Погоди. - Касьян схватил ее за руку и притянул к себе. - Исполни мою просьбу, - шепнул он ей разгоряченно в ухо. - Пой для меня. Как будто я там с тобой. Как будто нет никакого Антона, а есть только мы.

Света внимательно посмотрела на Касьяна, хотела что-то сказать, но передумала и просто кивнула.

- Не подумай, я не ревную, - поспешно сказал Касьян и сам себя уверил в этом окончательно. - Просто у вас такая песня, я в детстве так любил это кино…

Касьян замолчал. В далеком детстве он смотрел его с мамой. А сейчас так бесконечно трудно любить все то, что связано с ней.

- Мне тоже оно нравится, - проговорила Света, чему-то тепло улыбаясь. - Мне пора.

- Удачи!

Света чуть повела головой, так, что очередной непослушный локон упал на лицо. Она посмотрела на Касьяна, будто он сказал что-то совсем не то, и произнесла:

- С Богом!

Касьян не мог не улыбнуться, думая о том, что Света наверняка еще и перекрестится перед своим выступлением. Какая же она чистая, словно источник родниковой воды. И что же он хочет с ней сделать… И дело уже не в пари, не в статусе, а дело в том, что Касьян не умел выстраивать отношения по-другому. Поцелуев в щеку ему будет мало. Пусть она поет о возвышенном, пусть думает о небесах, а он так не умеет.

Касьян сел в самый конец зала. Очередная пара, ужасно коверкая английский язык, пела песню из "Призрака оперы". "И в этом лабиринте лишь тьма…" - перевел для себя Касьян то, что смог разобрать. Он вжался в мягкое сидение, осознавая, что вот она - разница между ним и Светой. Она - свет, он - тьма. И нет у них ничего общего, чтобы хоть чем-то соприкоснуться друг с другом. Он поведет ее за собой в ночь, потому что она никогда уже не сможет вывести его к полуденному солнцу.

Его размышления прервала красивая мелодия, которую он тотчас узнал и замер без движения. На сцене стояла Света. Прожекторы освещали ее хрупкую фигуру, и без них сотканную из света. А потом горным водопадом из ее губ полилась песня, чистая, похожая на цветущие деревья в майский день, на безоблачное голубое небо, на высокую траву из детства, по которой бежишь босиком и смахиваешь капли росы. И Касьян пел вместе со Светой. Не Антон, вышедший из-за кулис именно в тот момент, когда нужно было исполнять свою партию. Нет! Пели Касьян и Света посреди солнечной поляны, а позади них блестела и струилась река. А соловьи вторили их словам, потому что промолчать в эти минуты было нельзя. И теперь, когда по щекам Касьяна катились слезы, когда сердце разрывалось изнутри от непонятной тоски по чему-то невыразимому, он понял, что темнота не властна над ним, что это не он покажет Свете тьму, а она может указать дорогу к свету.