Я буду Будда - стр. 11

Лена пищала от радости и производила впечатление абсолютно счастливого человека. В таком возрасте еще не сложно сделать женщину счастливой. Им пока еще не нужна стабильность, надежность, ответственность. Они и слов-то таких не знают. Если и есть в их молодых прекрасных головках какие-то серьезные требования, так это перспективность. Достаточно поддерживать образ мужчины, который если и не может дать ей все прямо сейчас, то может это сделать в далекой перспективе. А будущий писатель – это же пиздец как перспективно. Наивно думал я.

«Ты любишь меня?» – часто спрашивала меня Лена. «Люблю», – отвечал я и каждый раз думал, а любовь ли это.

Как узнать? Как понять, что это именно любовь? С чем сравнивать-то?

Тогда я сравнивать мог только с Катей. Кстати, у нее были огромные голубые глаза. А в остальном. В остальном нам было по шестнадцать лет. Женщина или, если быть точнее, будущая женщина в шестнадцать лет по определению прекрасна. Особенно, если она переросток и волнует не только умы сверстников, но и вполне взрослых мужчин, которые сильно бы удивились, узнав, сколько ей лет.

Октябрь уже почти истлел под опавшими листьями. Начинался злой московский ноябрь. Мы лежали с Леной на кровати и смотрели телевизор.

На экране появилась заставка экстренного выпуска новостей. «В эфире работает информационная служба канала НТВ, в студии Кирилл Поздняков. Этот выпуск новостей целиком посвящен… – ведущий запнулся, но быстро продолжил: – Главному событию последних часов в Москве – захвату заложников в центре российской столицы. Напомню, что речь идет о захвате бывшего дворца культуры шарикоподшипникового завода».

– Пиздец, – сказала Лена.

– Пиздец, – согласился я.

Она начала кому-то звонить. Охать в трубку. Спрашивать: «С тобой все в порядке?»

Мне звонить было некому. Я знал, что мама на работе. Знал, что Андрей Ниподатенко, скорее всего, в игровых автоматах «Вулкан».

Я отобрал у Лены телефон и начал снимать с нее трусы.

– Ян, ну Ян, – запищала она.

– Все нормально, – сказал я и с силой всадил ей между ног.

Через два дня из новостей я узнал, что погибло сто тридцать человек.

Я сходил в магазин, купил бутылку Red Label.

– Помянем, – сказал я Лене.

– Кого? – спросила она.

– Всех, – ответил я и налил полный стакан.

Этот Новый, две тысячи третий год был странным. Я сделал все, чтобы не встречать его с Леной. Может, из-за того, что мы стали чаще ругаться, особенно по праздникам, может, из-за того, что у новой нашей официантки Алены была слишком пошлая улыбка и крепкие тяжелые сиськи.