Я, бабушка, Илико и Илларион - стр. 73
– Я председатель профсоюзного бюро!
– Хорошо! Пожалуйте в храм! Только, ради бога, снимите фуражки, вытрите ноги и не вздумайте писать на стенах!
Монах направился к церкви, отпер замок и широко распахнул двери. Перекрестившись и пробормотав: «Слава тебе, Господи», – он вошел в храм. Мы двинулись за ним.
Церковь дохнула на нас одурманивающим запахом ладана и восковых свечей. Бледные полоски света проникали через узкие окошки и скрещивались на полу, рассеивая таинственный полумрак; со стен смотрели на нас святые с изборожденными морщинами лицами, огромными, удивительно умными глазами и скрещенными на груди тонкими руками.
– Как понимать этот рисунок? – спросил Нестор.
– Это воскресение Христа! – ответил монах.
– Попробовал бы он воскреснуть сейчас! – сказал Шота.
– Ну вот, говорил же я, что комсомольцев нельзя пускать в церковь! – захныкал монах.
– Не ной, дружок!
– Какой я тебе дружок?! Зови меня отцом!
– А как же называть своего родного отца?
– Как хочешь…
– А вы случайно не святой?
– На все Божья воля…
– А что изображено на этом рисунке? – поинтересовалась Цира.
– Иуда предает Христа.
– Вот так всегда бывает: родному брату нельзя довериться, за грош продаст! – вздохнул водитель.
– Бога нет, – сказал вдруг профбюро.
– А говорили – Бог на небе?! – усомнилась Цира.
– На небе – аэроплан! – выпалил водитель.
– А вы уверены в том, что Бога нет? – сказал наш экскурсовод и иронически улыбнулся. – Недавно шел я по улице. Вдруг сверху прямо передо мной падает кирпич! Вы понимаете? Всего в каких-нибудь двух-трех сантиметрах от меня! Представляете себе? Сделай я еще шаг, нет, полшага, и… как вы думаете теперь, нет Бога?..
– Был бы Бог, тот кирпич не миновал бы твоей головы! – сказал я и вышел из церкви.
Чем закончился этот сугубо научный спор – я не знаю. Но только все выходящие из храма были почему-то безбожно голодны и требовали есть.
Тут же на зеленой лужайке накрыли стол, каждый выложил свои припасы, и начался пир. Тамаду не стали выбирать – решили, пусть каждый по очереди выскажет свои собственные мысли.
Первое слово было предоставлено водителю.
– Несчастный я человек, – начал он. – Каждый раз, когда другие пьют, едят, поют, я должен сидеть и облизываться, потому что пить нам, шоферам, опасно… Вот, скажем, сейчас напьюсь я и сброшу всех вас в пропасть… Оправдаться, конечно, можно: трос лопнул или тормоз отказал – иди разбирайся. Но разве инспектора обманешь? «А ну, скажет, дыхни! А-а-а, выпил, дружок? Факт, выпил! Так и запишем: водитель, совершивший аварию, находился в нетрезвом состоянии». Вот и все! И заберут вашего Саркиса в самый высокий дом в Тбилиси…