Взорванное небо. Серия книг «Неизведанная планета Человек» - стр. 14
Вокруг центра камеры, в предвкушении лёгкой для Быка победы, столпились уголовники, крича и подначивая недобро улыбающегося верзилу, способного одним ударом кулака сломать шею сопернику:
– Давай, Бык, проучи этого попика! Умирать он передумал и выигрыш мой похерил! Рассчитайся с ним… А потом и я добавлю! – гнусавым голосом выкрикивал угрозы Царь – тщедушный уголовник, получивший пять лет за воровство.
– Шпана, ставлю на первый удар Чемпиона! – перекрывая шум, провозгласил крепкий низкорослый бандит по кличке Дрель.
– Нет-нет, не согласная я, – пытаясь перекричать, загундосил Царь. – Не надо с первого удара, дайте полюбоваться кровушкой человеческой… Ты, Бык, потяни удовольствие, потяни… По частям его разделай, святошу нашего…
Бугай сидел за «неосторожное убийство» и в окружении вдохновлённых зрителей ощущал себя как на арене:
– А ну, иди сюда, придурок!
Иван Денисов молча помолился и приготовился сделать шаг на эшафот, но его опередили…
Внезапно в середину камеры влетел раскрасневшийся монгол. Он прокрутился на одном месте, словно очерчивая невидимую границу, и громким внятным голосом выкрикнул несколько воинственных слов по-монгольски. Затем, продолжая вращаться, мелко перебирая ногами, он тихо, но внятно добавил по-русски:
– Тот, кто перешагнёт эту линию, будет умерщвлён. Это я вам говорю – лама Татурсин!
В камере воцарилась абсолютная тишина – настолько неожиданным для всех было явление монаха в центре внимания, который, делая пассы руками и ногами, возводил какую-то защиту вокруг себя и своего друга священника:
– Первый, кто переступит! И остальные будут убиты тотчас! – продолжал он вещать уверенным голосом.
Вдруг к всеобщему удивлению Бык покачнулся и рухнул на пол без сознания. Его никто не успел подхватить, да и невозможно было бы справиться с весом его мощного тела. Он упал на спину, закатив глаза, изо рта выступила пена.
Монах продолжал кружиться, скользя вдоль онемевших сокамерников, оторопело уставившихся на нелепо раскинувшегося на полу бугая. Подняв глаза на монгола, толпа медленно стала пятиться.
Татурсин прекратил вращение:
– Впредь ко мне и священнику не приближаться. Тому, кто нарушит запрет – смерть в течение секунды.
Он поклонился, сложа руки перед грудью, и вернулся на своё место.
Иван Денисов был потрясён не менее других, и как другие, был уверен во всесильности монаха. Священник тяжело дышал, не веря своему спасению. Когда к нему вернулся здравый рассудок, осознав, что громила умирает, он бросился к крану, набрал пригоршню воды и брызнул на лицо амбала. Он не видел в нём врага, но знал о необходимости сострадания ближнему. На пятый раз Бык вздрогнул и открыл глаза, в недоумении обводя камеру взглядом. Иван Денисов помог ему подняться и проводил к нарам, где уложил, предварительно расправив складки одеяла.