Взгляд змия - стр. 30
– Если бы вы позаботились о приличном приданом для моей матери, платила бы она. Кто виноват, что мои родители обречены гнить в какой-то там Бретани лишь потому, что им нечем заплатить за дорогу и, вернувшись, обосноваться здесь?
– Кто виноват, что твой отец неудачник и я в глаза его видеть не хочу?
– Ваш Бог, скорее всего.
– Он отчасти и твой, Эмилюшка. Как и ты – Его, потому что тебя воспитывали в Его духе.
– Он пожалел выделить мне ангела-хранителя, который заодно хранил бы и ваш карманчик.
– Тот карманчик, в который ты залез по уши, Эмиль, и нет ни капли надежды, что ты из него вылезешь.
– Ну ладно. Сейчас-то вы чего от меня хотите?
– Здравствуйте, это я же платила, чтобы замять скандал.
– Что с того, меня ведь все равно выкинули из университета.
– Ты мог выбрать другой. Я предлагала.
– Из меня не вышел бы ни юрист, ни врач, ни ученый, ни тем более богослов. Все это нисколько меня не прельщает.
– Скажи мне, что же тебе мило, к чему ты склонен? – Графиня Эммануила положила в рот засахаренный орех и принялась его сосать. Перец прекрасно знал, что раскусить его она не может и тайком выплевывает в носовой платок. Однако графиня вела себя так, как будто все зубы у нее на месте. Ему стало ее жалко, и он постарался ответить как можно искреннее:
– Я хочу быть свободен.
– Свободен от чего?
– Духовной свободы чаю.
– То есть свободы от тела? От мира?
Не находя слов для достойного ответа, Перец пришел в замешательство. Немного подумав, он смутился вдвойне. Ее вопрос был форменной ловушкой.
Графиня Эммануила триумфально улыбнулась.
– Я тебе добра желаю, Эмиль, – сказала она. – Как ты думаешь, не следует ли тебе подыскать женушку?
Юный граф встрепенулся. Раньше она никогда не затрагивала эту тему. Не значит ли это, что ее казна и впрямь пуста и она мечтает от него отделаться?
– С моей рукой трудно рассчитывать на выгодную партию.
– Выгодность партии зависит от приданого.
– Я бы не хотел, чтобы у меня перед глазами всю жизнь мелькала какая-нибудь ведьма с торчащими зубами и впалой грудкой.
– Выбирать женщину – пустое занятие, Эмиль. Все они одинаковы. Настанет день, когда самая большая красавица станет отталкивающей. Я тебе рассказывала о твоем дедушке, упокой, Господи, его душу?
Раз уж графиня вспомнила своего мужа, значит, настроение ее улучшилось. Дидактическая часть закончилась. Перчик улыбнулся и приготовился слушать. Несмотря на возраст, память графини Эммануилы была отменной, а рассказывая, она опускала сословные условности, заставлявшие ее прикидываться более сухой и манерной дамой, чем она была на самом деле: живая деловитая старушенция, у которой в прошлом вы нашли бы больше полнокровной жизнерадостности и молодости, чем во всем будущем графа Перца.