Взгляд змия - стр. 29
– Фу! – Графиня Эммануила прикрыла ноздри изящным белым носовым платочком. – Перестань забивать себе голову разными мерзостями. Ницше учил нас: сражаясь с чудищами, остерегайся, как бы самому не стать юдищем. Если ты слишком долго заглядишься в бездну, то и она отразится в тебе.
– Вы читаете Ницше?
– Почему бы мне его не читать? И тебе посоветую взяться за что-нибудь толковое, вместо того чтобы ни с того ни с сего проламывать головы невинным людям.
Но Перец уже глядел в окно, туда, где белые и серые облака лезли друг на дружку и всем скопом пытались придавить равнину. Ласточки летали низко, над самой землей.
– Эмильчик, отчего бы тебе не взяться за какое-нибудь занятие, которое принесло бы хоть минимальную пользу всем нам, нашей семье? До сих пор от тебя одни убытки. Если б это хотя бы доставляло тебе наслаждение, как, например, карты, которые обожал твой дед. А тут…
– Между прочим, слушать ваши рассуждения об этом для меня невеликое удовольствие. И все же я изволю их слушать, – сказал Перец, не спуская глаз с окна.
– А то как же, голубчик, а то как же… Вот я и говорю, что если бы ты вел себя пристойнее, то избежал бы неприятной обязанности выслушивать мои ворчливые морали, кого-нибудь другого давно бы научившие уму-разуму.
– Да, ученик из меня не вышел… – отвечал граф Перчик. – Но это уж, знаете, от природы. Так же, как это.
Он поднял руку, удивительно напоминающую птичью лапку и помахал ею в воздухе. На руке было всего три пальца: большой, средний и указательный.
– Полноте, Эмиль, при чем тут природа? Доктор Нойман рассказывал мне в Берлине, что в будущем все люди будут трехпалыми. Два пальца человеку не нужны, и они отомрут. Все будут трехпалыми. В этом смысле ты человек будущего. Ну, скажи мне правду, очень ли тебе не хватает этих двух пальцев?
Перчик чуть-чуть покраснел:
– Этот ваш доктор Нойман начитался на ночь эволюционистов. У него, как у трибуна будущих поколений, начал отмирать мозг…
– Эмильчик, как тебе не совестно…
– Да будет ему известно, что я даже в церкви не осмеливаюсь вытащить правую руку из кармана сюртука. Люди поговаривают, что я презираю Дом Божий. Господь свидетель, я его презираю, однако…
– Ах, Эмиль, прошу тебя, не надо. Не надо так говорить. Я знаю, сейчас это считается хорошим тоном, вся европейская молодежь высказывается подобным образом, но здесь, в нашей тиши… здесь мы не поймем этого. Вековые традиции…
– Европейская молодежь, как и вы, восхищается Ницше.
– Ты сбил меня с мысли, Эмиль. Так вот, в Гейдельберге ты участвовал в дуэлях. Только не прерывай меня и не заводись насчет дела чести. Это я уже слышала. Твой кодекс чести набирался соков из моего кармана. Это я платила за то, чтобы избежать скандалов и тебя не исключили из университета.