Вызов - стр. 12
Как-то раз после работы я отправилась в Царицыно. Гуляя по парку, я вдыхала запах свежей, еще не запыленной листвы, переплетавшийся с ароматом чуть влажной земли, смотрела на заходящее солнце и думала о том, как много я не замечаю в повседневной суете, о том, сколько красоты проходит мимо меня. Я настолько ушла в созерцание природы, что не заметила, как ноги сами привели меня на место, которое я любила с детства. Я даже не знаю, чем раньше была эта груда камней. Сейчас же она напоминала не то разрушенное строение, не то ворота. С левой стороны, если стоять лицом к пруду – отвесная стена, с правой – пологая лестница на вершину некоего подобия башни. В детстве, когда мы приезжали сюда с родителями, мне всегда хотелось вскарабкаться туда, но они запрещали мне это делать. В юности я иногда приезжала сюда одна и даже несколько раз забиралась наверх. Сейчас мне снова захотелось оказаться на башне. Я неуверенно, в офисных туфлях на высоких каблуках, начала шагать по ступеням. Подозреваю, какой комичный у меня был вид, однако сейчас меня это меньше всего беспокоило. Я поднималась все выше и спустя некоторое время очутилась наверху. В парке стояла странная тишина, народу, несмотря на теплую погоду и время дня, было очень мало, что меня несколько удивило. Я уселась прямо на кирпичную кладку, свесила ноги вниз, вглядываясь в просматривающийся сквозь листву пруд, и задумалась о чем-то, не особо пытаясь даже понять, о чем именно. Мне просто нравилось ощущение умиротворения, которое царило внутри меня. Я давно уже не чувствовала такой глубокой внутренней гармонии.
– Извините, – услышала я женский голос за спиной и, вздрогнув, повернулась. Позади меня стояла дама преклонного возраста. Не совсем понимая, как она взобралась сюда, я недоуменно смотрела на нее.
– Извините, что беспокою, – сказала она, – я вижу, вам очень хорошо в одиночестве… Но я хотела кое-что у вас спросить.
«Опять какие-то сектанты», – пронеслось у меня в голове. Знаете, в парках часто встречаются люди, предлагающие или принять Иисуса в свое сердце, или что-нибудь в этом роде. Но я кивнула:
– Да?
– Вы когда-нибудь думали о том, что в мире все очень быстро меняется и что завтрашнего дня может просто не быть? – поинтересовалась старушка.
– А что? – нервно спросила я. Она меня раздражала, и мне вовсе не хотелось вступать с ней в полемику.
– Да нет, ничего особенного. Просто грустно понимать, вот так на старости лет, что ничего уже нельзя изменить. Что могла бы сделать так много, а успела всего ничего. – Она говорила очень убежденно, страстно. И хотя на вид старушка была вполне нормальной, прилично одета, с доброжелательным улыбчивым лицом, меня она пугала.