Вывоз мусора - стр. 15
Ясно, что Тони грезил. Лишившись более-менее прочной эмоциональной структуры, человеческая психика ищет кратчайший путь к удержанию своей целостности через создание образов. Собственно, их и создавать не надо – они и есть фрагменты разрушенной архитектуры подсознания, то есть типичные (и характерные для большинства индивидуумов) картины спасения, воссоздания прошлого и мечты о будущем. Не зря психически здоровые люди не склонны к творчеству, зато с удовольствием выполняют механическую работу.
Собрав остатки здравомыслия (не торчать же тут до рассвета), Тони резко свернул на восток, пересёк свалку и направился – буквально на ощупь – к метеостанции (в его представлении где-то там она и располагалась). Неподалёку раздался лай и повеяло сигаретами Vogue Menthe. Каким-то образом запах ассоциировался с Эл. Каким – непонятно: Элла если и курила, то электронные, со вкусом вишни, ванили, ирландского крема, но уж точно не мяты. Хотя и тут не ясно – одни и те же молекулы одоранта могут восприниматься совершенно по-разному. Следует учесть также и квантовую интерпретацию эффекта: молекулы разной формы в состоянии производить весьма похожие (а в ряде случаев и идентичные) колебания.
Теперь он шёл исключительно на запах и через минуту, может, две очутился у магазина. Под крышей покосившегося строения проступала надпись «Магазин потерянной любви». У входа догорал окурок. Он ещё тлел, но уже чуть заметно, словно и впрямь любовь терялась тут, а вернёшь её или нет – ещё посмотрим.
Уже что-то. Гомес решительно постучал в дверь. Дверь отворилась, в проёме показалась свеча, а на пороге стояла Екатерина Шульман – колумнист газеты «Ведомости» и автор книги «Практическая политология: пособие по контакту с реальностью». Во всяком случае, сходство было поразительным.
– Шульман? – удивился Тони, но тут же осёкся. – Простите.
– Наташа Хоппер, – представилась «Шульман». – Вы заблудились?
– Похоже, да. Меня зовут Тони, Антонио Гомес из Португалии.
Он восхищался Шульман, но и картины Хоппера были ничуть не хуже. И Шульман, и Эдвард Хоппер работали в жанре «мусорного ведра», если можно так выразиться, с той лишь разницей, что художник писал о безысходности, а колумнист «Ведомостей» лучилась оптимизмом.
– Из Португалии? – Хоппер приподняла свечу. – Как же вы попали сюда?
– Толком не знаю. Можно войти?
Наташа медлила: незнакомый человек, явно не местный, да и португалец из него какой-то ненастоящий. В её представлении Португалия была страной из книг, а португальцы – их персонажами, и оттого утратившими черты реальности. С другой стороны, человек всё же. На вид приличный, она и не таких видала. Кто только не заглядывал сюда. Её магазин был как свалка, только за деньги, зато со скидками («Скидки и днём, и ночью!» – гласил баннер при входе).