Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа - стр. 79

На этой фразе Гремлин — рыжий не только по масти, но и по характеру информатик — оторвался от своего неизменного планшета и выразительно поглядел на грудь Феличе, мол, он-то знает, куда смотрит Сенсей.

А Сенсей тихо зарычал. У него плохо с чувством юмора, зато хорошо с зубами.

В пылу дебатов господа преподаватели рычания не услышали. Или уже привыкли — сегодня рычали, орали и кусались все. Даже пышечка-хохотушка Оксана Николаевна Коваль, учительница труда у девочек и потомственная колдунья вуду, и та требовала закрыть школу на карантин, обязать учеников посидеть дома, пока боевики призовут к порядку мусорщиков и прочую низшую нежить!..

Она тоже при этом смотрела на Феличе и на Сенсея. Как будто они — волшебники.

Против закрытия школы даже на день тут же высказались все поголовно, и то хорошо. Но Эльвире пришла в голову не менее гениальная идея: раз закрыть школу нельзя, можно удалить из нее наиболее опасных учеников.

— А то вот возьмем, к примеру, мсье Жана Морену. — Эльвира размахивала карандашом так, словно это была метла. — Если с его кровиночкой что случится, так он всю школу одним ударом хвоста сметет, а педсоставом закусит!

— Удалять учеников? Нет, это слишком. Они же потом не нагонят программу! — возразил Интригал, такой же рыжий и вредный, как его брат-близнец, математик. — Надо сообщить родителям, пусть сами решают! Под их ответственность! Мсье Жану в первую очередь!

Сенсей зарычал громче и треснул по столу ладонью.

— Цыц!

Базар от неожиданности замолк. Все уставились на Сенсея и на Феличе, которая воспользовалась паузой и поднялась со своего места: ор, прыжки и брызганье слюной она считала делом бесполезным и потому недостойным.

— Нашли время собачиться, — буркнула она и добавила громче: — Мсье Жану я позвоню сама и тогда, когда сочту нужным. До этого момента Виола Морена остается в школе под мою ответственность.

Сенсей рядом кивнул, мол, вы слышали.

А Феличе строго посмотрела на Эльвиру: поняла ли? Ведьма сердито махнула рукой. Отвела глаза. Но согласилась, хотя и нехотя.

— Под твою ответственность.

Рыжие гремлины и трудовичка тоже кивнули — волшебное слово «ответственность» сработало безотказно. Феличе села обратно и даже расслабилась на секунду. Но секунда быстро закончилась.

— Я против. Убирать надо эту вашу Морену[3] из Школы, — неторопливо и размеренно, словно в своем родном лесу, заявил Твердохлебов.

Это были его первые слова на всем педсовете — в лаконичности он и Сенсей друг друга стоили.

Все дружно воззрились на Твердохлебова: если уж дуб заговорил, стоит послушать его резоны. Историк, господин Б.К. Дорф, даже свой монокль поправил в знак внимания и уважения. А Твердохлебов укоризненно поглядел на Феличе.