Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа - стр. 39
— Эту коллекцию собирал мой отец. Он вообще-то историк, доктор наук и почетный член трех Академий. У нас дома в Лиможе целый музей. — Киллер обвел пальцем вырезанную на бивне фигурку оленя. — Я, когда первый раз сюда попал, всю голову сломал. Вот ты догадался, что это — коллекция суеверий?
— Суеверий? — переспросил Дон.
Он как раз пытался понять, что делают рядом с бивнем пистоль века так шестнадцатого и тускло-серебряный неровный круг с гравировкой-свастикой и едва различимыми скандинавскими рунами. Видимо, для полноты сюра под кругом висело серебряное же распятие, грубо сделанное и потертое, а рядом с ним — целый набор рыболовных крючков, от костяных и медных до современных стальных.
— Недействующих, — объяснил Киллер и покосился на Дона. — Ну, всякие талисманы и… вот, видишь вон ту сеть? Это из Кастилии, для охоты на оборотней.
— Эти линялые ленточки, что ли? — Дон засмеялся, представив, как матерый волчара стряхивает с ушей синюю холщовую лапшу.
Киллер тоже рассмеялся и кивнул.
— Ну да. У них было такое поверье, что синий цвет лишает оборотня силы. Понимаешь теперь, про недействующие суеверия?
Через пару чашек кофе Киллер рассказал, как этим гарпуном веке так в пятнадцатом пытались убить морского льва, случайно заплывшего к фьордам, потому что его приняли за морского демона. Потом рассказал истории гравированного круга и бивня. Рассказчиком он был хорошим. Янке, конечно, уступал — но ей все уступают, зато рассказ пересыпал шуточками, то добродушными, то откровенно издевательскими, и получалось живо, легко и весело. Под эти истории, шуточки и кофе они согрелись, и противная дрожь в руках тоже отпустила, а потом Дон сообразил, что Киллер давно молчит, глядит в аквариум и задумчиво улыбается, а он сам — рисует его ручкой на тетрадной обложке, почему-то с ледорубом в руке…
— Э… разве я такой страшный? — по-детски обиженно спросил Киллер, заглянувший через плечо. — И эта хрень зачем?..
— Не хрень, а ледоруб… ну, помнишь — таким Троцкого убили. Настоящий охотник на вампиров!
Дон положил последний штрих и отодвинул портрет. Киллер вышел бессовестно красивым, мрачным и опасным, хоть сейчас на афишу в роли какого-нибудь Ван Хельсинга. И ледоруб очень в тему.
Хотя, судя по недоуменной физиономии Киллера, аналогии между ледорубом и охотником на вампиров он не понял. Вот же павлин французский, у Дона в конспектах по истории Школы все это есть!
— Так причем тут ледоруб-то?
Киллер осторожно обвел пальцем свой же силуэт на картонке. Было в этом жесте что-то такое… восхищенное, пожалуй. Иначе с чего бы Дону вдруг стало так приятно?