Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа - стр. 15
— Шаолинь, елы, — буркнул павлин-мавлин, разглядывая двухметровую осиновую дуру.
Во взгляде его так явственно читалось все, что он думает об этом дурдоме, что Дон едва не заржал в голос. О, сколько вам открытий чудных!..
Однако упражнения павлин делал на совесть, и вообще выглядел достойно даже на фоне бешек, которые выпендривались со страшной силой — удаль молодецкая так и перла. Так перла, что аж дрыны трещали, а у Коляна — треснул.
Разумеется, Твердохлебов отобрал у него треснувший дрын, высказал все, что думает о безмозглых идиотах и толкнул речь о духовной ценности осины, необходимости слияния с ней в бою и особенностях осинового мышления. В смысле, думай, как осина, будь осиной, и враг твой повергнется в труху и перегной…
Павлин французский слушал и офигевал.
А Дон пропускал идеологию осинобытия мимо ушей и, тренируя изящные выпады дрыном, размышлял — если надеть вывернутые наизнанку носки, пронесет или не пронесет? Вряд ли кто из бешек доложил своему бывшему классному об эпохальной битве бобра с козлом, но надеяться, что товарищ Твердохлебов не узнает — глупо. И, пожалуй, если он явится, оно и к лучшему. Драться не помешает, а поубивать друг друга не даст, даже если Поцу сорвет крышу. Нет, ни к чему носки выворачивать.
К концу пары думать Дон уже не мог. Сил не хватало. Физрук с этими дрынами загонял всех так, что кое-кто из девчонок как сел на травку, так и сидел. Дышал. Даже в Поце поубавилось воинственности. Однако отменять Олимпиаду было никак нельзя. Дашь слабину сейчас — потом черта с два вообще получится поставить поцанву на место.
Поц тоже идти на мировую не собирался. И зрители жаждали зрелищ: и ашки, и бешки к концу перемены вроде как невзначай пригуляли в парк за стадионом. Территория у школы была гектаров в пять, ровно как в день открытия при Петре Первом. Ни одному чиновнику не удалось подвинуть изящный кованый забор хоть на метр. И сама школа не изменилась: бело-голубой трехэтажный особняк с колоннами и часами на фронтоне. В советское время к трем этажам добавилось четыре подземных, но снаружи-то незаметно.
И полянка за стадионом из окон школы не видна, спасибо древним дубам.
Подумав о дубах, Дон нашел взглядом Арийца и хмыкнул.
Дубинушка стоеросовая во все глаза глядел на Лизку, а Лизка — на него. Правда, выражение было разное. Лизка явно прикидывала, как красиво будет смотреться белобрысый скальп на двери ее вигвама, а Ариец все больше пялился на ее нижние девяносто, выпячивал грудь, играл бицепсами, трицепсами и прочими достоинствами, коими природа попыталась компенсировать отсутствие мозга.