Высокое окно - стр. 27

Он кивнул, и его светлая кожа залилась краской.

– Место неважное, – быстро проговорил он. – Но в последнее время я, как назло, сижу без денег. Значит, не хотите у меня встречаться?

– Да нет, почему же – мне все равно.

Я встал и протянул ему руку. Он пожал ее, я опустил руку в карман пиджака и вытер ладонь о носовой платок. Присмотревшись внимательнее, я увидел, что над верхней губой и на носу у него выступили капли пота. А ведь было не так уж жарко.

Я отошел, но потом вернулся и, подойдя к нему вплотную, сказал:

– Если честно, она – высокая блондинка с легкомысленным взглядом?

– Я бы не назвал ее взгляд легкомысленным, – сказал он.

– Между нами говоря, – я придвинулся еще ближе, – вся эта история с разводом – абсолютная чушь. Не в разводе дело.

– По-моему, тоже, – тихо сказал он. – И чем больше я думаю об этой истории, тем меньше она мне нравится. Держите.

Он что-то вытащил из кармана и сунул мне в руку. Плоский ключ.

– Чтобы не ждать в холле, если меня почему-то не будет дома. У меня их два. Когда вы придете?

– Не раньше половины пятого. Вы не раздумали давать мне ключ?

– Конечно нет, мы ведь теперь заодно, – сказал он, бесхитростно посмотрев на меня, – во всяком случае, так мне показалось, хотя его глаз за темными очками видно не было.

У самого выхода я обернулся. Мирно сидит на том же месте с погасшим окурком во рту и в шляпе с нелепой желто-коричневой лентой. Своим невозмутимым видом он напоминал в этот момент рекламу сигарет на последней странице журнала «Сатердей ивнинг пост».

Выходит, мы теперь заодно. И он уверен, что я его не надую. У меня ключ от его квартиры. Могу зайти, как к себе домой. Могу надеть его домашние туфли, выпить его виски, поднять его ковер и пересчитать спрятанные под ним тысячи. Ведь мы теперь заодно.

Белфонт-билдинг оказался ничем не примечательным восьмиэтажным зданием, затесавшимся между большим зеленым, с хромированным декором, универмагом уцененных мужских костюмов и трехэтажным (не считая подземных уровней) гаражом, в котором ревели машины, словно львы во время кормления. В небольшом, узком, мрачном вестибюле было грязно, как в хлеву. На доске со списком съемщиков оставалось много свободного места. Из всего списка я знал только одно имя, и то недавно. На противоположной стене из искусственного мрамора висело большое объявление: «Арендуется помещение под табачный киоск. Обращаться в комнату 316».

Из двух открытых лифтов работал только один, да и тот был свободен. В нем, подложив под себя сложенный кусок мешковины, на деревянном табурете сидел старик с водянистыми глазами и запавшей челюстью. Вид у него был такой, словно он сидит здесь с Гражданской войны, которая к тому же не прошла для него бесследно.