Вышивальщица - стр. 7
– Они больше не приедут! Нарочно так сказали, потому что я плакала, и они меня пожалели. Меня никто не возьмёт, никогда! А в детдоме меня изнасилуют и я повешусь. Видит Бог, повешусь!
– Арина!! Окстись! Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?!
– Понимаю. Это вы не понимаете, – грубо ответила девочка, но матушка Анисия не сделала ей замечания: потом ей будет стыдно за этот тон, а пока пусть выговорится.
– Маша рассказывала про детдом… Там вечером воспиталки домой уходят, и ночью в спальнях творят что хотят. Две девочки забеременели даже.
– Ну будет, будет небылицы сочинять, – не поверила настоятельница.
В приют святого Пантелеймона Маша Горшенина пришла пятнадцатилетней. И с порога попросилась в послушницы, обещая работать с утра до ночи, только чтобы её оставили здесь, не выгоняли. Матушка Анисия долго с ней беседовала, но узнала только, что из детского дома Маша сбежала, потому что «мне там было очень плохо». В приют её привёз отец Дмитрий: одетая не по сезону девочка стояла на церковной паперти и просила подаяние.
– Да она нарочно всё придумала, а ты поверила, глупенькая. Ни в каком детском доме она не жила, она из многодетной семьи, а подаяние просить мать заставляла, – на ходу сочиняла настоятельница. С воспитанницей Горшениной надо серьёзно поговорить, чтобы не болтала чего не надо.
Арина её не слушала, захлёбываясь слезами и уткнувшись лицом в половицы.
Матушка Анисия тщетно пыталась поднять её с пола и усадить на диван. Услышав доносящуюся из кабинета возню и крики, Иван Антонович без стука распахнул дверь. Присел на пол рядом с Ариной, взял за плечи и резко встряхнул:
– Если ты сейчас же не перестанешь плакать, мы больше не приедем. Рёвушка-коровушка нам не нужна.
Арина силилась перестать плакать, втягивая ртом воздух и судорожно всхлипывая. Иван Антонович погладил её по волосам. Девочка подняла на него глаза, и у Вечеслова перехватило дыхание. Он никогда не видел таких глаз – цвета весеннего льда, подтаявшего на солнце.
– Ты теперь наша девочка. Мы всегда мечтали о внучке с такими красивыми косами. Надо только оформить опеку. Значит, договорились? Ты больше не плачешь, ведёшь себя примерно и не испытываешь терпения сестры Ненилы. А через две недели мы приедем и заберём тебя домой. Вот, возьми, девочек угостишь. – Иван Антонович сунул ей в руки пакет с конфетами.
Арина прижала пакет к животу и с вызовом посмотрела на настоятельницу.
Матушка Анисия выдержала её взгляд. Она устала от Арининых бесконечных истерик и всерьёз боялась, что девочка, упорно отказывавшаяся от пищи с тех пор как узнала о закрытии приюта, заболеет и умрёт от голода. Пусть ест конфеты в Великий пост, пусть делает что угодно. Через две недели, максимум через месяц это исчадие ада покинет стены монастыря.