Вышивальщица - стр. 47
– Это где ж ты такое вычитала?
– Это Конфуций. Общество на земле делится на две категории: те, кто управляет, и те, кто им подчиняется. Не каждый может управлять, для этого необходимы знания и добродетель. Люди от природы не равны, это ещё Платон говорил, ученик Сократа и учитель Аристотеля.
– Емельян Пугачёв боролся за народ, за его счастье, разве не так? – опомнилась Наталья Георгиевна.
– Нет, он жаждал возвеличиться, хотел установить свой закон, – упорствовала Арина – Люди хотят для себя богатства и славы; если то и другое нельзя обрести честно, следует их избегать.
– Где тебе эту ересь в голову натолкали? – не сдержалась историчка.
– Это не ересь, это Конфуций сказал, древнекитайский философ, – возмутилась Арина.
В классе опять засмеялись, на этот раз над учительницей: Наталья Георгиевна стояла приоткрыв рот и беспомощно глядя перед собой. Не могла найти слов, чтобы поставить на место наглую девчонку, которая знает Конфуция и Платона. Историю пугачёвского бунта в такой интерпретации она слышала впервые. А Конфуция не читала, а надо бы почитать…
Прозвенел звонок, которому Наталья Георгиевна обрадовалась не меньше, чем её ученики.
Из школы Арина вышла, чувствуя себя победительницей.
– А ты молодец, всех выручила. И мозги историчке запудрила, теперь не скоро забудет, – похвалил Пашка Родин. Арина простила ему «церковную мышь» и улыбнулась. Пашка улыбнулся в ответ и вежливо попросил:
– Дай рюкзак посмотреть. Ого, карманов сколько! – Пашка зашёл ей за спину. – Ух ты, четыре отделения! И с вышивкой!
Школьный рюкзак – цвета недоспелой клубники, невозможно красивый, с мягкими лямками и кожаной удобной ручкой, если захочется нести его в руке, – рюкзак подарили Вечесловы. Арине он очень нравился, а разноцветных тропических бабочек она вышила сама. Это оказалось трудным делом: рюкзак в пяльцы не вставишь, и приходилось каждый раз совать внутрь руку и вытаскивать иголку, и Арина исколола все пальцы.
– Дай посмотреть! – Чьи-то руки стягивали с её плеч рюкзак, Арина не видела чьи. И ухватилась за лямки.
– Да ты не бойся. Мы только проверим, крепкий или нет, и отдадим.
Она ни о чём не рассказала дома. Рюкзак, которым мальчишки перебрасывались как мячом, а войдя в азарт, пинали ногами, долго чистила щёткой, всхлипывая от обиды и слизывая с губ солёные слёзы. Но он всё равно остался грязным. Грязно-розовым. Арина сгребла рюкзак в охапку и выждав, когда Вера Илларионовна уйдёт на кухню, прошмыгнула к себе и легла на диван, с головой укрывшись пледом. Внутри разрастался гнев – неодолимый, непобедимый.