Вышивальщица - стр. 18
Мечты о колбасе были прерваны воспитательницей:
– Зяблова, ты почему не на молитве? Почему не со всеми? Тебе отдельное приглашение нужно? Всю прогулку у ворот проторчала, будто их мёдом намазали. Вот противная девчонка!
Пронзительный голос сестры Апраксии, напоминающий воронье карканье, выдернул Арину из уютного домашнего мирка, в котором – мама, Жорик, телевизор и колбаса – и вернул в монастырский двор. Оказывается, время прогулки закончилось, и настало время для повечерия с акафистом святому великомученику и целителю Пантелеймону. Арина вздохнула и поплелась в моленную. Сестра Апраксия шла следом и строго её отчитывала, Арина слушала, вздыхала и думала о своём: мама не приедет, за ворота не выпустят, домой позвонить нельзя – не разрешают.
Хотелось плакать.
◊ ◊ ◊
Арина перестала верить Богу, когда поняла, что мама за ней не приедет, сколько ни молись, сколько ни проси. Если бы она была круглой сиротой, было бы не так обидно. Мысль о том, что матери она не нужна, терзала ночами, не давала уснуть. И отпускала, только когда приезжала Настя и наступало время учебных часов.
Учёба в гимназии давалась девочке легко. Двоек здесь не ставили, детей не унижали, слабых учеников не высмеивали, не называли бестолковыми и помогали им всем классом. Отношение преподавателей к учащимся хотелось назвать дружеским, а директриса приюта была дипломированным психологом и всегда находила ключик к детской душе.
Таким ключиком стало для Арины вышивание.
Устав выслушивать бесконечные жалобы сестры Ненилы на Арину – учиться не любит, на уроках смотрит в окно и мечтает, на занятиях в вокальном кружке не поёт, а только открывает рот – директриса приюта, она же директриса гимназии и настоятельница монастыря, не выдержала:
– А почему ко мне пришла ты, а не руководительница кружка? Она что, не знает об этом?
– Знает. Но оправдывает лентяйку, говорит, что у неё отсутствует слух, и девочка поёт шёпотом, чтобы не мешать остальным. Говорит, что не может ей запретить приходить в кружок. Не может она… Девчонка ни к чему не способна, руки-крюки, картошку чистит так, что от неё один горох остаётся, морковь если дашь – так она, вместо того чтобы нарезать да в чан сложить, сидит и жуёт. Не отнимешь, так всю сжуёт. Прорва!
– А на прогулке чего удумала! – распалялась сестра Ненила, ободрённая молчанием настоятельницы. – Юбку вовсе с себя сняла, и на шпагат садилась, и колесом складывалась, и гнулась по-змеиному. А подружки аплодировали. Грешно в страстную седмицу цирк устраивать, ноги к ушам задирать.
«Цирк» матушка Анисия проигнорировала, с руководительницей музыкального кружка обещала поговорить, а Арину велела отвести в вышивальную мастерскую и показать вышивки. Вдруг девочке понравится?