Выбор - стр. 30
– Ты неправ, любимый. Святослав в первую очередь мне друг. Мы дружили с детства и принимали эту дружбу за любовь. Нам хорошо было вместе играть, носиться по лесам, охотиться, болтать, рассказывая друг другу самые сокровенные тайны. Но не больше того. Я первый раз задумалась о нем как о мужчине только тогда, когда мой отец и его мать уже решили все за нас. Мы просто подчинились их воле, не думая о любви. Святослав очень хорошо ко мне относится, и мне правда очень стыдно изменять ему, но я люблю тебя. Впервые с тобой я поняла, что такое любить и быть любимой. Я все стерплю ради нашей любви. Я не представляю, чем смогу заполнить место в душе, принадлежащее тебе.
– Любая рана заживает, и любая болезнь проходит… – Везнич пытался говорить сухо, но у него это не получалось. Его голос был насквозь пронизан нотками любви. – Пройдут и чувства ко мне. Ты обретешь покой в семье. Это большое счастье жить с прекрасным мужем, растить детей, которых, я думаю, у тебя будет еще много, честно смотреть ему и детям в глаза, не переживая за свое будущее и будущее детей.
Марфа снова попыталась возразить Везничу, но он прикрыл ей рот ладонью, боясь, что девушка сорвется на крик.
Марфа больно куснула пальцы, закрывающие ей рот. Везнич сморщился от боли, но стерпел. Девушка, опомнившись, начала целовать укушенное место, опустив лицо и пряча глаза. Везнич почувствовал, как мокнет ладонь от поцелуев, смешанных с горячими слезами.
Он провел рукой по вздрагивающей голове Марфы, чувствуя себя абсолютным идиотом. Еще недавно решение, казавшееся правильным, сейчас выглядело нелепым и безрассудным. Везнич начал целовать возлюбленную в мокрые щеки, в припухшие от соленой влаги веки, натыкаясь губами на жесткие реснички.
Он потерял контроль над собой, погружаясь в сладкое небытие, когда ничего не существует вокруг, кроме двоих влюбленных.
Глава 2
Торжественная процессия, состоящая из десятка людей в пышных, но изрядно запыленных одеждах, остановилась перед распахнутыми воротами, дружелюбно приглашавшими путников в Киев.
Иаков Бен Элиэзер с интересом разглядывал срубленное из дерева грандиозное сооружение, уходящее вверх на два яруса, каждый высотой в четыре человеческих роста. Шея хрустнула от сильно запрокинутой головы в попытке разглядеть деревянную башню, сурово оскалившуюся бойницами. Ругательство замерло во рту, сдерживаемое природным благочестием.
– Вы что-то сказали? – мар Саул с любопытством посмотрел на проглотившего ругательство спутника.
– Нет, ничего. – Иаков направил лошадь в ворота внушительной ширины, через которые одновременно могли проехать четыре, а то и пять телег.