Выбор - стр. 17
Когда Фаличи отдавал их в услужение русским князьям, он назначил Будану главной в их дуэте и заставил Каницара поклясться в покорности этой хитрой девчонке. Фаличи знал твердость слова Каницара и, вытребовав у него эту клятву, был уверен, что Каницар ее никогда не нарушит.
Воин огрызался, злословил, чтобы Будана многого о себе не мнила, но всегда исполнял ее поручения.
– Вставай быстрее, – Будана начала трясти воина за плечо. – Нет времени препираться.
Каницар лениво сел на лежанке.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, – он отвесил поклон, не вставая, и уткнулся лицом ей в живот. Мягкая ткань рубашки приятно пахла домашним уютом, которого Каницар не знал в своей жизни, но мог предполагать по тем обрывкам младенческих ощущений, когда у него еще была мать.
Будана оттолкнула Каницара, казавшегося по сравнению с ней великаном.
– Нужно проследить за Марфой. Она куда-то собралась. Поторопись, медведь, а то упустишь.
– А тебе это надо – следить за женой князя? Я понимаю, что ты к нему неравнодушна. Но Марфа-то тебе зачем?
– Не задавай вопросов, а действуй. Если бы ты соображал так же быстро, как я, то был бы главным. – Будана любила подчеркнуть свое доминирующее положение, и это задевало Каницара.
– Про мой ум не надо – с меня достаточно и силы. – Каницар резко поднялся, подхватил плащ, лежащий на кровати, и направился к выходу.
Он всегда спал одетым, поэтому на сборы ему не требовалось много времени.
Перед тем как нырнуть в низкий дверной проем, он сгреб в руку две сабли, висевшие на стенке, и направился в конюшню.
Святослав задержался у окна, убивая время в надежде, что Будана угомонилась и легла спать. Невольная тревога, усиленная видом пустой улицы, подсвеченной яркой луной, растеклась в глубине души вязким фоном, растворив в себе остальные чувства.
Цоканье копыт, вонзаясь хлесткими щелчками в тишину спящего города, предвосхитило появление всадника, в котором Святослав без труда узнал жену.
Пальцы сжались в гневном порыве, оставляя на ладонях белые пятна, помогая справиться с желанием пуститься вслед за Марфой. Сладостное предвкушение встречи с Малушей окончательно погасило внезапно вспыхнувший порыв.
Князь, постепенно успокаиваясь, наблюдал за женой, исчезающей в темноте. Тревога за Марфу, стыд за неверность, неловкость за пьянство – все улетучилось, вытесненное неудержимым желанием обладать Малушей.
Святослав отошел от окна с лихорадочной поспешностью, не обратив внимание, что вслед Марфе от терема Свенельда отъехал всадник, заботясь больше о скрытности, чем о скорости передвижения. Он переехал со светлой стороны улицы, скрывшись в длинной тени, отбрасываемой галереей зданий.