Вудсток, или Кавалер - стр. 9
– А нам дела нет до твоей церкви, как ты ее там называешь, – сказал человек, в котором по перышку на шлеме можно было узнать капрала. – Нам непонятно, почему в этой цитадели предрассудков нельзя слушать достойных людей, так же как в прежнее время слушали людей в сутанах, а теперь людей в плащах. Вот мы сейчас и вытащим вашего Джека Пресвитерианина из деревянной сторожевой будки, а наш собственный часовой сменит караул, залезет туда, будет громко кричать и никому не даст спуску.
– Хорошо, господа, – ответил мэр, – если ваши намерения таковы, у нас нет возможности вам противиться – мы, как вам известно, люди мирные и тихие. Но дайте-ка мне сначала поговорить с нашим достойным пастырем Ниимайей Холдинафом и постараться убедить его, чтобы он временно уступил свое место и не скандалил.
Тут миролюбивый мэр прервал взволнованные крики Холдинафа и причетника и попросил обоих удалиться, чтобы дело не дошло до драки.
– Драка! – ответил пресвитерианский богослов с презрением. – Какая там драка, когда люди боятся выступить против открытого оскорбления церкви и дерзкого проявления ереси! Разве стали бы ваши соседи из Бэнбери{27} терпеть такое оскорбление?
– Ну, полноте, мистер Холдинаф, – сказал мэр. – Не подстрекайте нас и не доводите до потасовки. Говорю вам еще раз: мы люди не военные, кровь проливать не любим.
– Да если и прольете, то не больше, чем от укола иголки! – презрительно отвечал священник. – Вы вудстокские портные! Ведь перчаточник – тот же портной, только имеет дело с лайкой! Я покидаю вас, презирая ваши трусливые сердца и слабые руки. Я найду себе другую паству, которая не покинет своего пастыря при первом крике дикого осла, вышедшего из великой пустыни.
С этими словами огорченный богослов сошел с кафедры, смахнул с сапог пыль и удалился из церкви так же поспешно, как и вошел в нее, хотя причина торопливости на этот раз была иная. Горожане с прискорбием и не без угрызений совести провожали его глазами, как бы сознавая, что не были образцом храбрости. Мэр и еще несколько человек вышли из церкви, чтобы догнать и успокоить священника.
Оратор индепендентов{28}, недавно поверженный ниц, теперь, без дальнейших церемоний взобравшись на кафедру, вытащил из кармана Библию и открыл ее на сорок пятом псалме:
– Препояшь мечом бедро твое, сильный, и во славе и величии своем победоносно отправляйся в путь.
На эту тему он произнес исступленную речь, какие часто произносились в те времена. В таких речах люди привыкли искажать и извращать смысл Священного Писания, приспосабливая его к современным событиям. Слова, в прямом смысле относящиеся к царю Давиду