Второй срок - стр. 24
Некоторое время все молчат. Да и время урока уже к концу подходит. Таня Косточкина поднимает руку, я ей киваю.
– Виталя, а вот то, что ты говорил на диспуте… Мне Лазарев сказал, что это всё неточно. Как же так, он врёт, или ты и вправду…
И тут звенит звонок, но все остаются на местах, слушают.
– Тань, ну если бы я стал просто пересказывать Евангелие, меня бы и слушать не стали. А так… люди хотя бы задумаются. А потом – путь к Богу у каждого свой, он может быть долгим, сразу всех не переделаешь.
Тут некоторые начинают шевелиться, а потом и к выходу тянутся. Урок мужества закончен.
– Погодите! – это Света Русакова, – А следующая тема какая?
– Мне кажется, про самолёты интересно, про моторы. Или могу рассказать про всяких предателей, бандеровцев, литовцев с латышами.
– Лучше про самолёты.
Два мероприятия, одно из которых общешкольное, плюс участие в олимпиадах, это уже достаточно для одного человека. Ну, ещё один урок мужества провести, и хватит. Но тема с ветеранами уже закрутилась. Зубарь дала поручение Сафоновой, та точно кого-то найдёт. Хотя бы ППЖ какую-то, с медалью за боевые заслуги и с пятью юбилейными. Так что придётся беседовать. Подобную работу проделал Драбкин, кажется, Артём. Несколько книг издано его бесед с ветеранами. Но это дело большое, серьёзное. Я вряд ли справлюсь.
Через неделю ко мне Лазарев подходит.
– Чеснок, я с дедом поговорил. Он вообще-то по школам ходить отказывается, пришлось ему рассказать про Черкасское, как ты говорил. Он согласен с тобой встретиться. Но это надо сразу после уроков. Он и так-то… А вечером выпьет, тогда совсем…
– А что Сафонова? Будете с ней ветеранов искать?
– Да ну её. У неё итак два помощника. Надо было раньше с ней поговорить.
– А что выяснилось?
– Да ничего. Я ей не нравлюсь. Я для неё никто.
– А ты на что надеялся?
– Всё, забили. После шестого урока – сразу к деду, согласен?
– Пожрать бы. Ну ладно, пойдём.
Итак после шестого урока пора обедать, так ещё и до Пашиного деда идти почти полчаса.
– Его Иваном зовут, Иван Прокопьевич. А фамилия как и у меня – Лазарев. Только учти – ты сам напросился.
Живёт Иван Прокопьевич в панельной хрущёвской пятиэтажке, в однокомнатной квартире. Так себе дом. Выглядит он тоже не очень, на забулдыгу похож. Но манеры у него властные.
– Пашка, ты домой ступай. А ты, пацан, заходи, разувайся. Тапки возьми, пол я редко мою. Так ты, значит, войной интересуешься? И даже решился рассказать маленький кусочек правды?
– Я думаю, скоро войной будут по-настоящему интересоваться. Вот отойдёт народ от ужаса, и захотят знать правду. Только к тому времени ветераны…