Второй после Солнца - стр. 69
По возвращении в Квамос у родного подъезда Аркашу с Гангой поджидал маленький, хотя и не совсем нежданный сюрприз в лице коммуниста Павла Волгина и его плаката «Вундеркинд Земли Русской, хватит унижаться перед западом!»
Увидев Аркашу, Павел вслух повторил свою мысль, изображённую на плакате, и также добавил ещё одну мысль, на плакате не уместившуюся: «Аркаша, вы – Гений Земли Нашей, так хватит пресмыкаться перед ними, хватит вымаливать у них подачки!»
– Павлуха, брат мой, понимаешь, во звезде! – приветствовал коммуниста Аркаша, потрепав его за пионерский вихор. – Грешен, вымаливал, каюсь. Но готов сейчас же исправиться – а ты готов ли вдарить со мною вместе из обоих наших стволов уничтожительной критикой по Дядюшке Сэму и его старшему, но меньшому родственнику, Джону Булю83?
– Всегда готов! – гордо ответил Павел и вскинул руку в пионерском салюте.
– Я знал, что найду в тебе союзника, – обрадовался Аркаша. – Проходи, Павлуша. Мы их сейчас!
– Да нет, – стушевался Павел. – Вы с дороги, вам бы нужно, наверное…
– Ну и не надо, – ещё больше обрадовался Аркаша. – Тогда в другой раз, но приходи уж точно. Единственное, – радостно хихикнул он, вспомнив Гангины обвинения в аквафилии, оставшиеся пока неотмщёнными, – не окажешь ли ты мне любезность, не поведаешь ли Ганге, кто есть такие, гой еси, коммунисты – а то она меня, понимаешь, вопросами замучила.
Ганга показала Аркаше кулак: она слышала этот монолог Павла Волгина не раз и не два, но Павел уже вдохновенно трындел:
– Коммунисты – они хорошие, потому что они – за народ, они – за правду, они – против угнетения человека человеком. Настоящий коммунист не пьёт, не курит, не сквернословит, имеет с женщинами исключительно товарищеские отношения, не пользуется предметами, изготовленными в странах капитала, где существует эксплуатация человека человеком…
– Вот видишь, – попенял Аркаша Ганге, воспользовавшись поводом прервать Павла и попрощаться с ним взмахом руки. – А ты меня сексуально эксплуатируешь, как изготовленного в стране капитала, хоть и имеешь с женщинами исключительно товарищеские отношения – я надеюсь.
Ганга надулась: она посчитала это намёком на отсутствие в их семье какого-либо прогресса в сфере деторождения. Да, был у неё такой пунктик, и он имел под собой основания.
«Одно беспокоит нас! – говорили Аркашиной семье люди – а все они были крайне озабочены проблемами вундеркиндовоспроизводства. – Что нет у вас, как-никак, наследника!» «Не пришла ещё пора, – отшучивался Аркаша. – Молоды мы ещё детей заводить». Иногда он апеллировал при этом к хорошо этому народу известному и понятному дедушке Ленину, который тоже был, вроде, бездетен, но люди шептались насчёт бесплодия Ганги, так как чудовищная плодовитость Аркаши во всех сферах приложения его гения была хорошо известна землянам.